Безбашенный игумен
Шрифт:
Ты и меня в свои ряды:
Быть беспартийным некрасиво,
Когда виски твои седы.
Покуда в управленье Богу
Я душу не отдал свою,
Пусти меня в свою берлогу,
В медвежью дружную семью.
Любой сегодня понимает:
Партийность –
Пусть ввысь она не поднимает,
Зато не опускает вниз.
Позволь же мне, чтоб лет на склоне
Не оказаться бобылем,
К твоей бесчисленной колонне
Примкнуть еще одним нулем.
Разные судьбы
Разводит Горький шашни
На Капри со снохой,
А граф Толстой по пашне
Пиздует за сохой.
«Камаринского» пляшет
Есенин в кабаке,
А граф, как карла, пашет
В дырявом армяке.
Шмаляет Маяковский
В себя, позоря ЛЕФ,
Но граф наш не таковский,
Не из таких наш Лев.
Не записной оратор,
Не сетевой трибун,
Но истовый оратай,
Родимых бразд топтун.
Он сапоги тачает,
Глаза продрав едва,
Он, как насос, качает
Гражданские права.
Имен сравнимых много ль
В словесности моей?
Пожалуй, только Гоголь —
И тот, боюсь, еврей.
«…»
О, эти вечные вопросы,
Покоя злейшие враги,
Они впиваются, как осы,
В мои усталые мозги,
Пронзая острыми мечами
Их задубевшую кору,
И не дают уснуть ночами,
И донимают поутру.
Зачем я землю населяю,
Причем
Зачем пространство искривляю,
Да и на кой вообще оно?
С какой такой неясной целью
Его создал когда-то Бог?
Видать, с тяжелого похмелья
Создать он лучшего не смог.
…Бывает, сам порой не в теме,
Но если сильно припечет…
А взять, допустим, то же время:
Куда и как оно течет?
И почему буквально тает,
Как в марте вешние снега?
Зачем его то не хватает,
То в то же время до фига?
Я по натуре не философ,
Поскольку я по ней поэт,
Но существует ряд вопросов,
И я найду на них ответ.
Лесной царь
Кто скачет, кто мчится порою ночной
В казенной машине дорогой лесной?
Кто жаждою мести священной объят,
Чьи очи, как угли, во мраке горят?
Пред кем все живое согнулось в дугу?
Нет, имя его вам назвать не могу
И должность его не могу вам назвать —
Зачем мне здоровьем своим рисковать?
Ведь он, согласитесь, не просто следак,
А я, извините, не полный мудак,
Чтоб этим стишком провоцировать власть,
Ища приключений на мягкую часть,
Которая с детства была мне мила.
…Меж тем над дорогой сгущается мгла
И грозно шумят вековые дубы,
Картине придать драматизма дабы.
И тихо шуршат над водой камыши,
И нету вокруг ни единой души,
Лишь духи стенают из топей и блат
В мистическом духе германских баллад.
Но тщетны стенанья, напрасны мольбы,