Бездна небес
Шрифт:
— Все равно мы стояли на грани уничтожения, так что терять нам практически нечего, — вынесла вердикт королева дриад, выходя из раздумий. — Но если мы прибудем к Провалу, начнутся проблемы?
— Несомненно, — подтвердил Бранд, — и отдельное поселение на бывших мега-деревьях Алавии здесь окажется как раз кстати. Сейчас, при поддержке правителей, включая императрицу Турсы Олессу, можно будет ввести вас временно в их союз, образованный для защиты Провала. Это должно снять часть вопросов, а затем дела дочерей Леса скажут все сами за себя.
Еще и еще сладких перспектив будущего, в которые так хотелось верить
— В то же время, чтобы проблем было меньше, можно послать небольшую группу, специалисток по выращиванию деревьев и жриц, для помощи молитвами, ну и тех, кто будет их охранять, конечно.
— Во главе с Мелье, она больше всех ездила по миру!
— Прекрасный выбор, ваше величество, — одобрил Бранд. — Полагаю, мы договорились?
— Да! — королева даже поднялась с трона. — Дочери Леса помогут вырастить Перводерево и закрыть Провал!
Глава 17
Барон Отсон Давади придвинул к Гатару свиток.
— Вот сюда я занес основные тезисы по Алавии, ваше величество, — произнес Отсон.
За прошедшие месяцы они в целом притерлись друг к другу. Барон разговаривал без особого подобострастия, радел об интересах Стордора, не боялся указывать на ошибки, а Гатар не стеснялся их признавать. В сущности, Давади стал его наставником, хотя теперь, с высоты опыта все тех же месяцев на троне, Гатар мог понять, почему Отсона услали прочь из столицы.
— Ось Стордор — Великое Степное Ханство? — чуть удивился Гатар, вчитавшись. — Смело, смело.
— Именно сейчас этот проект воплотим в жизнь, — ответил Давади, — так как сложилась уникальная обстановка, и с Алавией, и то, что вы выходец из тех степей, и с Дарнией, благодаря королеве Марене и даже, не побоюсь этого слова, со Срединным морем, благодаря несравненному барду Вольдорсу.
— Да, это было неожиданно, — признал Гатар, поводя плечами.
По сути, все из их команды, вся молодежь, что сопровождала Кулака к Провалу, стали королями, королевами и даже императорами, если Минт не врал. Союз, вертикальная ось — если водить пальцем по карте — стенка, против Занда и против возможных будущих опасностей. Укрепиться, не пустить Занд, вернуть утраченное в Прорывах, особенно если мастер Бранд закроет Провал, как собирался.
— Но для этого на встрече правителей необходимо дожать Алавию, — указал Давади. — Чтобы королевство светлых эльфов не просто открыло границы, не просто втянулось в торговлю, а начало избавляться от идей превосходства светлых эльфов.
— Как искоренили похожие идеи в Стордоре, — кивнул Гатар.
До полной победы было еще далеко, доклады подчиненных Норма из Тайной Канцелярии указывали на скрытое сопротивление, при скрытой поддержке старой аристократии. Но огромная любовь обычных живых к Марене, как раз боровшихся с идеями «люди выше всех остальных, которых надо убить», и поддержка войска, а также бывших наемников, не давали противникам выступить открыто.
— Марене это понравится, дружба и союз, открытость и смешение, — еще кивнул он.
Огромная ладонь Гатара припечатала свиток.
—
Тот лишь склонил лысеющую голову, мол, это мой долг. Гатар не стал объяснять, что благодарит его не за действия, направленные на усиление Стордора, а за новые возможности для Марены. Любимая жена слишком уж казнила себя за «убийство наставницы» и это (вкупе с видом сына и словами Бранда) вдруг странным образом отрезвило Гатара и вырвало из состояния странного бессилия.
— После встречи правителей в Артаве, сразу с нее я отправлюсь на север, — добавил Гатар.
Портальная сеть была отремонтирована после поломок от чрезмерной нагрузки в прошлом году, но было решено не подвергать ее второй раз испытанию. Войску предстояло остаться и беречь границы Стордора, особенно зорко следить за Зандом и границей с Вольными Землями, а с собой Гатар собирался взять гвардию и героев, изъявивших желание поучаствовать в битве у Провала.
Главнокомандующий Стил уже вел их всех, при поддержке магов-телепортистов, на северо-восток. Бросок через Вольные Земли, с дополнительным сбором молодежи орков и удар по диким кентаврам, в промежутке между Провалом и драконьими горами. Без задачи истребить, просто облегчение работы в будущем, после закрытия Провала, а также сокращение дистанции, чтобы маги-телепортисты не надорвались.
Как раз догнать в городе, вначале побывав в столице Лотонии на встрече правителей.
— Я остаюсь и помогаю королевам править Стордором, — кивнул Давади, — все, как договаривались.
— Вот и отлично, — выдохнул Гатар, испытывая странное волнение.
— Я верю в вас, ваше величество, — сказал Отсон, — вы сможете удержаться от злорадства и мести в адрес Алавии и сможете действовать в интересах всех королевств.
«Защищая дриад, кто бы мог подумать», подумал Гатар, но вслух ничего не сказал.
— Если вы все еще сомневаетесь…
— Это не сомнения, Отсон, вы нужнее здесь, и мы все уже обсудили и договорились.
Гатар поднялся, ощущая, что мышцы просят действия.
— Я переживаю за королев, — добавил он.
— Мы все переживаем, — ответил Давади, тоже поднимаясь.
Мышцы просили действия, нетерпение внутри нарастало, толкало вперед, словно пытаясь компенсировать недавнее время бессилия и растерянности. Как встарь, мчаться по степи, сражаться, не думая о проблемах и заботах страны, знать, что делаешь нужное дело, этого Гатару очень сильно не хватало. Протрезвление (пусть и не буквальное) также показало Гатару, насколько его мысли и поступки были искажены страхом за жен и детей. Следовало бороться со страхом, чтобы тот не сожрал окончательно изнутри, хотя в сложившейся ситуации оторваться от жен было вдвойне тяжело.
Пройдя в тренировочный зал, Гатар скинул все и остался в одних лишь традиционных широких штанах, после чего долго махал секирой, отрабатывая колющие выпады кончиком лезвия, на предельной дистанции. Напряжение мышц и разума, концентрация на задаче, попытка повысить умение еще на единичку, хотя бы умение, о повышении профессии Воина Гатар уже давно не мечтал. Профессия короля стала основной, и чтобы повышать ставшего второстепенным Воина следовало прилагать в разы больше усилий, на что у него не имелось ни времени, ни возможностей.