Бездна
Шрифт:
Людоед резко ворвался в коридор, держа наготове свое мачете. Напряженно замер, оглядываясь. Он был чуть ниже меня, но выглядел плечистым и крепким. Такого мне в ближнем бою не одолеть. Придется брать исподтишка. На полу, среди строительной крошки, валялся большой кусок медного провода, подхватив его, я стал подкрадываться. В последнюю секунду под сапогом захрустели осколки стекла, враг обернуться не успел – с накинутой на шею удавкой не очень выходит давать врагу отпор. Хрипящего людоеда, я потащил обратно в туалет, тот вырывался, но в итоге затихнув, обмяк, кулем завалившись на пол.
Я заглянул в небольшую щелочку между косяком и дверью, из-под которой выбивалась бледная полоска света. Коридор пустовал, вновь настала звенящая тишина, нарушаемая резкими порывами
– А-а-а!!!
От удара, в глазах потемнело. Я пытался отбиться, но топор выбили из рук и я, подхваченный за грудки чьими-то ручищами, отправился в свободный полет. На этот раз в ближайший стол. В этих офисах все было разделено на ячейки, ограниченные стеклянными перегородками. Вот в одну из таких я влетел на всей своей крейсерской скорости. Со звоном снес перегородку и врезался в компьютерный стол. Финальным аккордом в этой композиции под остроумным названием «Офисная какофония», стал грохот падающего монитора.
Кости, кажется, еще оставались целыми, но вот болело все тело. Сквозь кровавую пелену я увидел тень два метра ростом, вальяжно плывущую ко мне. Песенка спета?!
Я собрал последние силы в кулак и кинулся прямо на тень, но та сильным ударом отбросила меня назад. На некоторое время все размытые пятна обрели былую четкость – двухметрового роста бугай, скалой нависал надо мной с занесенным для удара самодельным копьем. А вот теперь все! Револьвер отлетел далеко, его я так и не использовал, впопыхах совершенно забыл. Да я бы все равно не попал – в глазах безумной чехардой плясали пятна. Оставался только фонарь, лежащий рядом со мной.
Я вдавил рычажок и ярчайший пучок света ударил в глаза моего обидчика. Тот ослепленный резкой вспышкой, закрыл лицо руками – оно и не удивительно, после Катастрофы климат и время как-то странно сдвинулись, теперь темнело стало очень рано, а днем почти всегда преобладала пасмурная погода. Вот тебе и немножко солнышка!
Возникшей секундной заминки мне хватило дабы врезать бугаю ногой в живот и, подхватив обороненное копье, вогнать его между ребер. Обессилив, я усел на истекающий кровью труп. Сейчас мне было наплевать, где сидеть и как. В голове и в коленках пусто, в душе пусто. Сам удивился наступившему безразличию и хладнокровию. Я не спеша подобрал пистолет и принялся выискивать последнего «охотника на людей». Тот не отличался сильным умом и заметил меня только когда подошел практически вплотную. Всего лишь один выстрел, и он покрасил стену в красный цвет.
Опустошенный облокотился на шершавую стену и сполз вниз. Приложился к фляжке, утолив жар внутри, вслушался в вой ветра. Спустя пару минут зашелестел холодный дождь, накрывая мертвый мегаполис сонным спокойствием. А я так и сидел посреди пустого этажа и ни о чем не думал.
Просто углубился в себя…
1
«...Это был парк. Зеленые шатры древесных крон нависали над головой, сквозь хитросплетения веток и листьев пробивались яркие лучи полуденного солнца. А вокруг были люди. Много людей. У них не имелось оружия, они в напряжении не оглядывались по сторонам, не бросались друг на друга, выцарапывая глаза и перегрызая глотки. Даже одевались они как-то…не так. Они ели какую-то необычную еду. Кажется, ее называли «мороженое». Мороженое. А почему именно мороженое, а не, например, плавленое? Ах, да, они ведь, замораживали молоко вместе с другими ингредиентами и ели его. А я даже не помню, что это, даже не помню этот вкус. Может оно вкуснее всего на свете?
Больше всего меня пугало в этой, не соответствующей жуткому настоящему картине, безразличие этих людей. Всем не было до меня дела. Они просто ходили вокруг, говорили, смеялись, плакали… А я был их призраком. Не существующей бездушной тенью или куклой, которая не имеет сердца, но пытается влиться в жизнь чуждого ей мира. Просто смотрел, вглядывался в лица полные безразличия, искал того, кому я нужен. Того, кто взглянет на меня из толпы, улыбнется, протянет
***
Я сидел в стылом вестибюле офисного центра, проверяя снаряжение. На смену потерянному винчестеру пришел найденный мною охотничий дробовик людоедов. Мне, как и любому другому искателю, приходилось периодически выбираться в город, за различного рода ценностями – запчастями, топливом, пищей.. Сегодня сходил в офисный центр, чуть не был съеден бандой каннибалов за какие-то шестеренки и другой хлам, в котором ничего не понимаю. Но за этот хлам в зоне безопасности №21 на седьмой авеню давали неплохой паек. Все жители получали горох и несколько строчек макарон, чуть реже немного крупы и сушеных овощей. А вот искателям, приносившим всякие запчасти и другие полезные вещи, порой перепадали мясные консервы, а иногда и банки с овощным супом! Для многих этой чудеснейшей еды просто не существовало. И ради этого, толпы людей, гонимые нуждой, рвались в глубины умершего Мегаполиса, чтобы отыскать хоть что-нибудь и за эти, с трудом найденные крохи, получить хоть пол пайка, хоть сотую его часть! Однако почти никто не возвращался, только каждый двадцатый, а то и тридцатый мог выжить среди мародеров и охотников за людьми. Они и получали этот вожделенный паек.
Пока мне везло, удавалось выбираться из лап Смерти, а заодно и находить годные для бартера предметы. В перерывах между изнурительными переходами по пустынным улицам, я вновь и вновь задавался вопросом: «Зачем?». Вновь и вновь рваться в полный опасностей город? Только ради добычи? Или ради чего-то еще?
…Наконец, я смог закурить. Затянулся, выпустил сизое облачко дыма, которое лениво поднялось вверх, к потолку, и растаяло в сыром воздухе. Спрятал потертую зажигалку обратно в карман, накинул на плечи новую, найденную куртку и вгляделся в дверной проем, где белый свет разбивал привычный глазу полумрак. Часть второго этажа обвалилась и почти в центре вестибюля образовалась целая гора из обломков и перекрытий. Я устроился на одном таком куске бетона и, вслушиваясь в прохладный шепот дождя, думал. На флагштоке, у выхода, развивался большой, изорванный кусок ткани, некогда бывший флагом. В белых и красных полосках, в звездочках на синем фоне угадывалась давно позабытая символика уже не существовавшего государства. Ушедшая в небытие страна.
Как же она называлась? Ах да, Америка. Хм, весьма необычное слово. Вы только послушайте: А-м-е-р-и-к-а! Занятно! Возможно, кому-то это покажется смешным, но после Катастрофы, люди забыли собственное прошлое. Никто не помнит ни ту Мировую Войну, унесшую тысячи жизней и разрушившую цивилизацию, ни своих родных и близких, ни даже самих себя. Кем мы были в прошлом, какие ошибки допустили – ответы на эти вопросы, мы, похоже никогда не узнаем. Просто как слепые котята, как дети тычемся носом в стену, не понимая, что это стена. Бессильно пытаемся заглянуть в свой разум, выцарапывая с черной поверхности памяти маленькие песчинки, крупицы информации, но в итоге не находим ничего, ведь там пустота, там нет места воспоминаниям. Может, мы так жили всегда, а выдумали себе несуществующее прошлое? Мы просто созданы непонятно кем, из нас Творцы что-то упорно лепили, да так и не долепили, бросили, оставили нас так, недоделанными. А мы, бессильные и немощные, копаемся в грязи под ногами. Копаемся, казалось бы уже докапываемся до истины, но так ничего и не находим. Может просто нет этой истины или же мы смотрим совсем не туда?
Иногда в памяти всплывали отдельные лица, места, цвета и названия. Порой совсем непонятные и странные события и слова. Возможно, это было просто воображение или, все же, воспоминания?
Я прислушался. Город жил своей жизнью. Без людей. Вот где-то прокричал ворон, видимо сообщал сородичам о надвигавшейся буре. А вот стучит в уцелевшие окна и крыши град водяных капель, к которому примешивается сильный вой ветра и шорохи вьющихся под его натиском древесных крон. Я щелчком пальца метнул окурок в сторону, тот на прощание мигнул красный огоньком и затух.