Безликая женщина
Шрифт:
Она стряхнула его руку.
— Хватит.
— А что? Что тебе не нравится?
— Те, кого я не знаю, трогают меня и ходят вокруг, словно я редкий кусок мяса, и от этого мне не по себе, — она отпрянула от его руки. — Неблагой, я предупреждаю.
— Твои щеки красные? Ты краснеешь, маленькая ведьма? — он хотел увидеть яркий цвет на ее лице. Чем дольше он знал ее, тем больше она манила, и ему все меньше было дела до того, каким было ее лицо. Лицо было лишь лицом, но женщина, постоянно бросающая
— Последнее предупреждение, Неблагой.
— Я слышу нотку интереса? Ведьма, если тебе интересно, нужно лишь…
Ее ладонь ударила по груди, где был след проклятия. Ток пробежал от ее пальцев и отбросил его в воздух. Бран рухнул, ветер вылетел из его легких, черные точки плясали перед глазами.
Ох, девчонка была сильной.
Она уперла руку в бок и склонила голову.
— Прости, ты что-то говорил?
Он пытался говорить, но мог лишь хрипеть.
— Так я и думала. Сиди там, Неблагой, и дай женщине выполнить тяжелую работу. Скажи «да».
— Да, мэм, — выдавил он, все еще тяжело дыша.
— О, мне нравится, как это звучит.
Она пошла прочь, хотя ей пришлось пару раз замереть, чтобы поправить его штаны. Он чуть не предложил пояс из своей сумки, но знал, что она оттолкнет его на землю.
Эта ведьмочка притягивала его больше любой фейри. И дело было не в отсутствии ее лица или ее «сияющей» личности, а во внутренней силе. Она была из стали и уксуса, и это как-то его дико привлекало.
Она крикнула у воды.
— Ты еще предлагаешь птицу?
— Поздно, — он скрестил руки за головой и расслабился на земле. — Ты меня оскорбила. Сама ищи птицу.
Возмущения под нос донеслись до его ушей. Бран улыбнулся и закрыл глаза. Если она хотела все сделать, пускай. Она признается вскоре в своем интересе. Он был уверен.
* * *
Айслинг закончила круг рун с размахом, который не требовался, но радовал. Если Неблагой думал, что она не могла исполнять магию не хуже фейри, она покажет ему, на что была способна ведьма. И это было ее лучшее заклинание.
Круг рун был на земле у ручья. Было опасно ставить его там, но так портал продержится открытым дольше. Ручья прогоняли магию, защитят ее заклинание от других.
Она отряхнула руки о штаны Неблагого и кивнула.
— Сойдет.
Лоркан вытянул лапы на земле, выгнул спину.
— Готово?
— Готово. Пополам нас не разрежет.
Неблагой пошевелился в тени.
— А была такая возможность?
— С порталом бывает всякое. Если они закрываются рано, — она шлепнула ладонями, — то разрезают.
— Ты пытаешься запугать?
Она приподняла бровь.
— А ты запуган?
Он сел и провел ладонью по волосам. Одна сторона очаровательно торчала во все стороны. Другая
Она хотела коснуться его. Она сжала кулак, говоря себе, что никогда так не сделает. Касаться его нельзя было. Не важно, что малейшее прикосновение его пальцев вызывало слабость в ее коленях. Она не могла дать ему знать, что он проник в ее мысли.
Хотя он мог уже знать. Ее щеки стали горячими, она вспомнила, как он хрипло спросил, краснела ли она.
Он не имел права вызывать у нее такие чувства. Он не должен был лезть туда.
Айслинг недовольно выдохнула и повернулась.
— Лоркан, принес рябчика?
— Фазана.
— Близко, — она протянула руку. — Давай.
Он не вложил птицу в ее руку, как она ожидала, а опустил у ног, морща нос, и отошел к Неблагому.
— Ты ведешь себя нагло.
— Я пытаюсь сосредоточиться на создании портала и сохранении наших жизней.
— Ты играешь. А мне не нравится, когда со мной обращаются как с фамильяром.
Она посмотрела на него большими глазами.
— Ты и есть фамильяр.
— Нет, я ведьмак в теле кота. Это не делает меня зверем, — он тряхнул хвостом. — Открывай уже портал, ладно?
Айслинг зло вздохнула и схватила фазана с земли.
— Что с мужчинами?
— Может, мы были бы милее, веди ты себя мягче! — крикнул Лоркан.
Неблагой встал на ноги.
— Поддерживаю.
— Я милая!
Он добрался до нее и провел ладонью по ее плечу, проходя мимо. Она отдернула руку.
— Нет, ведьма, ты не такая, — рассмеялся он. — Но мне это даже нравится в тебе.
Она не хотела гадать, почему от этих слов ее желудок сжался. Он не был привлекательным с перьями на лице и крутящимся глазом. Он был высоким, гибким, почти женственным, когда не выглядел так, словно мог вот-вот напасть на нее. Но это не делало его привлекательным.
Голос в ее голове хохотал.
Айслинг никогда не могла врать себе. Всегда какой-то колокольчик в голове ясно звенел. Неблагой стал ей симпатичен, хоть она этого не хотела.
Его смех был немного жестоким. Он двигался, словно не давал себе взлететь в гневе или прижать ее к ближайшему дереву. И он смотрел так горячо, что она снова ощущала огонь. Но в этот раз она была не против жара.
Глупые мысли. Она покачала головой, сжала шею фазана и пошла к кругу рун с новой решимостью. Она выстроила стены вокруг себя так высоко, что он не пробьется. Сближение с фейри добром не кончится. Ей нужно было оберегать себя.
Айслинг проверила руны в последний раз и протянула птицу. К счастью, она уже была мертва. Лоркан знал, что она не любила убивать зверей ради магии. Это было необходимо, но всегда ощущалось неправильно.