Безликая женщина
Шрифт:
Холодный ветер задевал ее щеки. Ветки дерева трещали как кости, труп когда-то зеленого растения прижимал ее к себе. Они умрут вместе, хоть ее утешала только оболочка.
Луна появилась из-за облаков, залила поляну серебряным светом. Она горько улыбнулась, закрыла глаза.
Хорошая ночь для смерти.
* * *
Бран не должен был там находиться. Он должен был вернуться к Неблагому двору, где по нему скучали, а не шалить в царстве Благих, а теперь в мире людей. Были
Но он летел по ночному небу и смотрел на земли смертных. Снова.
Он всегда оказывался в мире людей, когда его мысли путались. Люди были простыми. Их было легко убедить в суевериях и опасности, хотя они должны были помнить, кто первым принес магию в этот мир.
Ворон каркнул ему на ухо, посмотрел на толпу в лесу. Люди обычно не собирались так поздно. Они боялись темноты почти так же сильно, как неизвестности.
Хмурясь, Бран опустился в чаще, пригнулся и смотрел на кричащих людей.
Они привязывали женщину к дереву, направляя на нее вилы. Мужчина стоял в центре, распалял безумие черствыми словами, тон был пылким.
Охотник на ведьм.
Люди всегда хотели получить больше власти до того, как их души покинут плоть.
Фыркнув, он посмотрел на одного из своих воронов.
— Почему мы остановились?
Он каркнул снова.
— Та же история, что и в прошлый раз. Женщина горит, толпа успокаивается и уходит к своим грязным жизням, пока не найдут другую ведьму.
Ворон перебирал лапками, щелкал клювом. Что-то тревожило его, хотя Бран не мог понять, что.
Он погладил ладонью бритую сторону головы.
— Мы не будем спасать ведьму. Мы тут, чтобы забыть неугомонных женщин.
Он не должен был помогать нуждающимся. Они могли спасти себя или гнить, ему было все равно. Он достаточно влез в дела Благого двора, так что мог дать себе благородный титул до конца дней.
Бран опустил колено на землю, положил руку на другое колено.
— Что ты видишь? Покажи.
Ворон раскрыл крылья и взмыл в небо. Они разделали особую связь, потому что эти птицы не были настоящими. Они были частью него. Бран был Неблагим фейри с двумя сторонами, Туата де Дананн и хищной птицы.
Это исказило его облик в наполовину мужчину, наполовину зверя. Его лицо было кривым слева, блестящие черные перья окружали вороний глаз, что двигался сам по себе. Его левая нога была тоньше правой, и на ней была когтистая ступня, что стучала при ходьбе. Перья торчали из головы, и он выщипывал их каждую неделю, чтобы выглядело так, словно голова была бритой.
Он выдохнул, закрыл человеческий глаз и дал ворону овладеть его зрением.
Они летели по
Огонь поднимался по бледной ткани ее нижнего платья. Она была почти без одежды, как для человека, и его взгляд замер на силуэте ее ног. Длинные ноги, тонкая талия, сильные мышцы были необычными для человека. Обычно они были мягкими. И если они не были мягкими, то они были кривыми, работали в полях.
Но ее мышцы были не как у женщины с фермы. Она была даже красивой.
Кем была эта ведьма? Как жаль, что она не увидит рассвет.
Ее темные волосы прицепились к грубой коре как паутина. Темные пряди, казалось, впитывали свет, падали перед ее лицом спутанными кудрями.
Бран резко вдохнул, и ворон раскрыл удивленно крылья.
Ее лицо.
У ведьмы, привязанной к дереву, не было лица. Магия размывала то, что явно было видением. Почему у нее не было лица?
— Корвин, вернись.
Бран закрыл глаз ворона, чтобы больше ее не видеть. Он не хотел знать, каким существом она была. Искушение из-за нерассказанной истории горело в его венах.
— Нет, — пробормотал он.
И все же было любопытно. Он вышел из-за кустов и замер на краю поляны. Она смотрела на него, он был уверен. Она протянула руку в его сторону, несколько голов повернулось.
Люди не могли его видеть. Морок Брана был сильным, и он рано научился этим чарам. Но она его видела.
Кем она была? Подменышем? Он бы понял. Фейри знали других фейри, и от нее не пахло магией.
Хотя в воздухе было столько дыма, что он мог не учуять ее магию. И это объяснило бы красоту ее тела, грацию пальцев, даже напряженных от боли.
Он не знал о подменышах в этих краях. Он приглядывал за бедными созданиями, пытался дать им совет, когда мог. Им не повезло. Он хотя бы мог рассказать им, как шутить над людьми, чтобы они смогли вырваться из хватки приемной семьи. Подменыши страдали от отношения людей, но хорошо справлялись, если брали жизнь в свои руки.
Его череп покалывало, острые растущие перья встали дыбом, и самое сильное проклятие из всех, что он видел, попало в его грудь.
Бран отшатнулся, прижал ладонь к опаленной коже груди. Проклятие прошло, не задев рубашку, оставив вспышку, выжженную над его сердцем.
— Что…?
Боль опалила его плоть. Его ноги горели, его руки болели так, что он стиснул зубы. Бран сжал колени, дышал, подавляя шок.
Ведьма прокляла его.
Нет.
Привязала.