Безликий
Шрифт:
Ноа взглянул на Винтер, легко почувствовав ее колебания. Эдгар казался человеком, который использует чувство вины, чтобы манипулировать другими. Это не редкость для сыновей, чьи отцы имели склонность к издевательствам. И, без сомнения, Винтер обычно капитулировала. Она ненавидела конфликты. Однако сегодня утром выражение ее лица ожесточилось, а губы сжались в тонкую линию.
— Нет.
Эдгар моргнул, удивленный.
— Винтер…
— Вы могли бы отдать ей ключ, — перебил Ноа. Винтер нелегко противостоять своему отцу. Однако ему нет. — Как только закончим, мы уйдем, и вы сможете вздремнуть.
Губы
— Вот. — Вернувшись к Винтер, Эдгар вложил ключ ей в руку.
Винтер бросила на Ноа нерешительный взгляд. Она сомневалась, стоит ли оставлять его разбираться с отцом.
Он кивнул в сторону проема, ведущего в коридор.
— Иди. Я спущусь через несколько минут, — заверил он ее.
— Ноа…
— Иди.
Нехотя кивнув, Винтер повернулась, и вышла из гостиной. Ноа смотрел, как она уходит, и ему не нравилось, что они расстались. Он ведь не безумец. Ему не нужно постоянно следить за женщиной, которой принадлежит его сердце. Но мысль о том, что где-то есть человек, желающий ей зла, возможно, даже желающий ее смерти, заставляла Ноа терзаться всякий раз, когда Винтер исчезала из виду.
— Полагаю, я должен спросить, каковы твои намерения в отношении моей дочери? — Негромкие слова Эдгара, к счастью, вырвали Ноа из его мрачных мыслей.
— Я намерен жениться на ней и посвятить каждый день своей жизни тому, чтобы сделать ее счастливой, — ответил он без колебаний.
— А она чувствует то же самое?
Простой вопрос, но он не казался легким. Ноа знал, что Винтер нравится проводить время в его обществе. И что она хотела бы и дальше делить с ним постель. Но испытывала ли она такое же непреодолимое желание провести с ним всю оставшуюся жизнь?
Ноа поморщился.
— Этот вопрос лучше задать ей.
Эдгар сложил руки на узкой груди.
— Чего ты хочешь от меня?
— Я хочу понять, что на самом деле происходило между вами и матерью Винтер.
Эдгар задохнулся, явно потрясенный откровенным признанием Ноа.
— Мои отношения с женой — не твое дело.
Ноа пожал плечами.
— У Винтер есть вопросы, и она не будет удовлетворена, пока не получит на них ответы. Вы можете рассказать мне. Или дочери. Выбор за вами.
— Почему сейчас?
— Потому что она больше не верит, что смерть ее матери случайна. Она будет продолжать копать, пока не убедится, что знает правду.
Эдгар отвернулся, его спина напряглась.
— Я встретил Лорел, когда заканчивал аспирантуру. Она не походила ни на кого из моих знакомых, и я был ошеломлен.
— Любовь с первого взгляда, — пробормотал Ноа. Он несколько раз испытывал подобное ослепление. К счастью, оно быстро проходило, и он понимал, что это не более чем кратковременное безумие.
— Что-то вроде этого, — пробормотал Эдгар. — Мы встречались несколько недель, и мне предложили должность преподавателя в колледже Гранта. Я всегда этого хотел, поэтому согласился. И я попросил Лорел выйти за меня замуж, несмотря на то, что мы едва знали друг друга. Нам следовало подождать, но казалось, что она забудет меня, если я не отвезу ее в Ларкин. — Он медленно повернулся к
— Ничего необычного, — заметил Ноа. — Многие люди спешат вступить в брак, а потом жалеют об этом. Почему вы не развелись?
— Это стало бы простым решением. Вместо этого мы устроили игру, наказывая друг друга. Это было… — Эдгар издал странный смешок. — Токсично. Но вместе с тем игра вызывала привыкание, и никто из нас не хотел уходить. Особенно после того, как мы узнали, что Лорел беременна.
— Лорел была хорошей матерью?
Эдгар помрачнел.
— Моя жена никогда не хотела иметь ребенка. — Он поднял тонкую руку, когда Ноа собирался это прокомментировать. — Не пойми меня неправильно, Лорел обожала Винтер. Бывало, я вставал посреди ночи, а она сидела в детской и качала Винтер. Или стояла рядом с колыбелью, рисуя ее, пока дочь спала. Но Лорел находила материнство таким же угнетающим, как и роль жены. Она не хотела проводить дни дома с ребенком или, что еще хуже, посвящать бесконечные часы прогулкам, урокам танцев и дням рождения.
Ноа услышал горечь в голосе Эдгара. Он злился на то, что Лорел не проявила склонности к материнству.
— А вы хотели быть отцом?
Губы Эдгара скривились.
— Туше. Я так же не хотел жертвовать собой ради дочери. Я был честолюбив и посвятил все свое время и внимание колледжу. До последних нескольких дней я даже не осознавал, насколько эгоистично вел себя. А теперь… — Он позволил своим словам оборваться, с сожалением покачав головой.
Ноа не стал настаивать на продолжении. Возможно, Эдгар не самый внимательный отец, но он не был жестоким. И Винтер никогда не боялась, что у нее не будет стабильного дома и еды на столе. У многих детей жизнь складывалась гораздо хуже.
— Вы сказали Винтер, что ее мать намеревалась прекратить отношения с Дрейком Шелтоном в те выходные, когда ее убили, — произнес Ноа, нацелившись на информацию, которая имела для Винтер наибольшее значение. — Это правда?
Эдгару потребовалась секунда, чтобы ответить. Очевидно, тема слишком щекотливая, но, наконец, он беспокойно поднял плечо.
— Да, но это обещание она давала дюжину раз по отношению к своим многочисленным любовникам.
Ноа изогнул бровь. Он попытался представить, что бы чувствовал, если бы узнал, что Винтер покидает его постель и ищет объятия другого мужчины. Это невозможно. Винтер не стала бы обманывать. Она могла бы сказать ему в лицо, что все кончено, и уйти, но она не умела играть в игры.
— И это вас не смущало? — спросил он.
Эдгар сузил глаза.
— Не настолько, чтобы ее убить, если ты намекаешь на это.
Ноа поднял руки.
— Я ни на что не намекаю, но кажется маловероятным, что вас не волновало, что ваша жена спит с другим мужчиной.
— К тому времени, как Лорел умерла, мы вели раздельную жизнь. Мы оставались вместе ради Винтер, но у нее были свои развлечения. — Он намеренно сделал паузу. — А у меня свои.
Ах. Ноа почувствовал острый укол неприязни. Мистер Мур позволил яркой неверности своей жены заслонить его собственные грехи. Ее назвали шлюхой, а он мог играть роль страдающей жертвы. И все это время он сам был не менее виновен.