Безмолвная рябь

Костенко Алексей

Все заняло доли секунды, и только сейчас, когда, опасность была позади, Барбара закричала от испуга.

До прибытия экстренных служб Кирк успел не только извлечь прибор, но и поставить заглушку на место.

Первое о чем он попросил прибывших полицейских, было:

— Пожалуйста, не сообщайте репортерам.

Но именно на то, что они не выполнят его просьбу, Кирк и рассчитывал.

***

Еще до того, как Вармер произнес последнюю фразу, Давыдов уже знал о произошедшей аварии. Уже давно ни для кого не было секретом, что практически любое электронное устройство собирает информацию о своем владельце. Правда, люди предпочитали оставаться в неведении какую именно. Большинство считало, что

это всего лишь анонимная статистика и поисковые запросы для более точного таргетирования рекламных предложений. Люди с сочувствием смотрели на тех, кто пытался доказать обратное. Денис не хотел ничего доказывать. Он просто пользовался любезно предоставленной информацией.

Просмотрев полученные данные, он тут же узнал адрес больницы, в которую направили пострадавших, и уже оттуда запросил информацию об их состоянии. Убедившись, что Кирку ничего не угрожает, он на несколько минут задумался. Несчастный случай или покушение? Автопилоты, конечно, тоже не на сто процентов надежны, и каждый год, по всему миру, случается две-три сотни аварий по их вине. Но обычно, ошибку вызывает стечение нескольких не совсем банальных факторов. Возможны ли такие совпадения днем, в мегаполисе, на компьютеризированной автотрассе? Возможны, но маловероятны. Денис вызвал Уильяма.

Генерал ответил почти сразу. На этот раз на нем был строгий серый костюм, что сидел как влитой. Всем видом Уильям демонстрировал решимость и принципиальность, но тренированным взглядом Давыдов определил, что этот спектакль предназначен не для него.

— Приветствую, коллега, — осторожно, сдерживая раздражение, начал русский. — Как я полагаю, вы также обескуражены недавним событием, произошедшим в зоне вашей ответственности?

Генерал коротко кивнул.

— Обескуражены. Точнее не скажешь, — подтвердил он. — Вашей службе об этом что-то известно?

Черт побери! Да он издевается! Денис закипел, но внешне это никак не проявилось.

— Если бы мы хотели решить данный вопрос в таком ключе, сейчас бы следовало ожидать безуспешных реанимационных мероприятий, — холодно ответил он.

Казалось, лицо Уильяма слегка смягчилось.

— Скажу честно: на данный момент, у меня нет правдоподобной версии. Максимум, через сорок минут буду на месте аварии. Как только появятся новые факты — сразу же поставлю тебя в известность.

Денис хотел бы своими глазами осмотреть место происшествия, но перелет из Грайфсвальда занял бы слишком много времени, которое было слишком дорого. Выступления «зеленых» против термоядерной электростанции не принесли желаемых результатов. Разумеется, никто всерьез не рассчитывал, что таким образом удастся сорвать ее запуск, но ожидаемый общественный резонанс, призванный на долгие годы потопить проект в бюрократической волоките, так и не наступил. Правительство Германии заняло на редкость принципиальную позицию, со свойственной им педантичностью, уже распределив дивиденды от распиаренного предстоящего запуска волны.

Нужно было срочно что-то предпринять, чтобы отсрочить запуск станции. Денис прекрасно понимал немцев, и, даже был с ними согласен: термоядерный синтез если и не будущее энергетики, то уж точно значимая веха в развитии. И он бы не имел ничего против, если бы не желание Вармера использовать ее в качестве батарейки для антенны.

Кому-то в голову пришла, действительно, гениальная мысль. Сама по себе строящаяся станция вызывала лишь осторожный интерес, и робкие попытки в очередной раз обвинить ученных в подготовке апокалипсиса. Руководство института плазмы прекрасно отдавало себе отчет, что в информационный век главное не то, что сделано, а как это подано. При обычных условиях, новость о запуске станции прокатилась бы по миру, заставив среднестатистического читателя уделить ей десять минут времени, а через

неделю отошла бы на второй план, полностью выпав из сферы интересов широкой общественности. Если не удастся сразу приковать внимание к термоядерному синтезу, то пройдут долгие годы, прежде чем новый тип станций перестанет вызывать опасения, и люди увидят их преимущества.

Поэтому немцы всеми силами и поддерживали Ричарда Нома. Несмотря на то, что его турбины требовали больше усилий при монтаже и настройке, слово «гравитационные» в их названии должно было оправдать затраченные усилия. А когда речь зашла о волне, это был словно подарок. Количество энергии, необходимое для ее запуска, было столь значимо, что ставило весь проект под сомнение. И не только с финансовой точки зрения: изъять из сети такой объем означало бы оставить без электроэнергии несколько городов миллиоников. На этапе проектирования станции даже были внесены изменения, предусматривающие возможность накопления и последующей выдачи энергии в виде импульса. По большому счету, это не только ничего не стоило, но и снимало проблему утилизации энергии: перед включением в энергосеть грайфсвальдской электростанции предполагалось убедится в ее стабильности при работе без нагрузки.

До тех пор, пока волна оставалась лишь манком, позволяющим людям верить, что их поколение живет в исторический момент, и закрывать глаза на, скажем, некоторые не совсем демократические изменения, призванные их обезопасить в случае ответа, Россию и США вполне устраивало такое положение вещей. Но, слишком положившись на мнение аналитиков, вполне убедительно доказавших, что вероятность реализации проекта исчезающе мала из-за обилия технических и финансовых трудностей, спецслужбы обеих стран не уделяли должного внимания деятельности Кирка, и даже, более того, сами помогли разжечь ажиотаж.

Теперь Денису приходилось в срочном порядке искать возможности замедлить процесс, пока не найдется окончательное решение. А еще и эта авария.

Давыдов перебирал всевозможные варианты, пытаясь нащупать логику в событиях, и хватаясь за любую соломинку.

Первым делом он перебрал подозрительные события последнего времени связанные с центром Вармера и Кирком лично. Обновление страховки здоровья и жизни, протесты радикальных хоппи, повышение режима секретности испытательного полигона в Номе. Его обучали искать связи между, казалось бы, случайными событиями, но сейчас разведчик нутром чувствовал, что они не имеют отношения к делу. На всякий случай, он решил позвонить Барбаре, и уточнить кое-какие детали.

Денис заготовил подходящие случаю слова сочувствия, но женщина не дала ему и рта раскрыть.

— Подонок! — прошипела она, едва увидев лицо Давыдова. — Я знала, что ты меня не любишь, но не думала, что настолько! Чтоб ты сгорел в аду!

Барбара сбросила вызов, огорошив Дениса столь жесткой отповедью. Ему жаль было терять такую любовницу, но если он и допускал что аварию спланировала жена Кирка, то теперь был абсолютно уверен, что она ни при чем. При всех несомненных достоинствах Барбары, актерским талантом она не обладала.

По крайней мере, одним подозреваемым меньше.

Отложив в сторону другие дела, Денис размышлял об аварии, рассматривая факты под разными углами. Он не сбрасывал со счетов несчастный случай, но, все таки, считал его маловероятным. Если следовать классическому принципу «найди мотив и возможность, найдешь и убийцу», то список получался очень длинным. И возглавлял его сам Денис. Этот ублюдок достал его настолько, что лишь чувство долга удерживало разведчика от того, чтобы решить проблему одним махом. В отличии от руководства, считавшего что устранение Кирка возведет его в ранг святого мученика, и приведет лишь к увеличению количества сторонников, Денис был уверен, как раз, в обратном эффекте.