Безмолвная. Книга вторая
Шрифт:
— Парик и линзы, сонбэ-ним, — не дрогнув, ответила ЁЛин. — Лире придётся носить их столько, сколько потребуется.
— А она согласна? Ты с ней обсуждала перспективы?
— Лира умна не по годам. Она всё понимает и принимает как должное. Это её выбор. Но, ей нужны документы.
ЛиСоль, выдержала длинную паузу, о чём-то размышляя, затем кивком указала на ждущие своего часа бумаги:
— Это для неё?
— Да, сонбэ-ним.
— Очень неаккуратная работа, — повторно пролистав их, сказала ЛиСоль. Паспортный стол ежегодно пересылает список выданных документов в МВД, а те,
— Я надеялась, что не взбредёт, сонбэ-ним, — не совсем уверенно ответила ЁЛин. Она знала об этой процедуре, но старалась не заглядывать столь далеко в будущее. Хватало других забот.
ЛиСоль, вновь, надолго замолчала.
— В нашей профессии нельзя полагаться на надежду, — сказала она, наконец, прервав паузу. — Ты либо действуешь, либо сидишь без работы.
Ачжумма подняла руку, прерывая возможные ответы, и продолжила, постучав пальцем по документам:
— Я пока оставлю их у себя. Посмотрю, что с этим можно сделать. Как ты понимаешь, возможностей у меня гораздо больше, чем у тебя. Только, не забудь принести новую фотографию.
— Да, сонбэ-ним. Я планировала поменять её, перед отправкой в паспортный стол, — ответила ЁЛин.
— И вот ещё что, если твоей агасси понадобится поступить в школу, дай мне знать, — взяв ручку и придвинув к себе папку, принесённую ЁЛин, добавила ЛиСоль.
— Благодарю вас, сонбэ-ним. Спасибо что заботитесь обо мне, сонбэ-ним, — раскланялась ЁЛин. Она дождалась, пока начальница подпишет остальные документы, забрала папку и собралась было ретироваться, но начальница решила напутствовать её прощальной речью:
— Наша работа заключается в том, чтобы помогать детям, даже в ущерб себе. Но бывает так, что цена слишком высока. Так стоит ли спасать одного, рискуя собственной карьерой, а может и свободой, когда, в будущем, можно спасти десятки, а то и сотни, не рискуя ничем? Я надеюсь, что ты сделала правильный выбор.
Конец шестой главы.
Глава 7
Сеул, пятое апреля.
На часах десять утра. Надо бы вставать, но так не хочется. Затуманенный мозг медленно просыпается, словно отходя от наркоза. То и дело, норовит нырнуть обратно в объятия сна. Мысли текут вяло, подобно ленивой форели, плывущей против течения.
Хорошо, когда тебе снова пятнадцать и никуда не надо! Вся жизнь впереди, ты молод и полон сил. Да-а…. В свои прежние пятнадцать я только научился играть на гитаре, в пределах дворового репертуара. Тогда, это было очень круто, сидеть возле костра, играть и петь, быть в центре внимания прекрасной половины человечества…. Собственно, для этого и учился. А ещё, в совершенстве овладел бейсиком, ибо других языков, наши ПТУ-шные «БК» знать не знали. Тоже было круто. За деньги писал простенькие программки для домашки для своих обделённых интеллектом одногруппников, и подкатывал к юным барышням на уроках информатики. А большего, от той юности, мне и не надо было. А что сейчас? Мне снова пятнадцать и снова ветер в голове.
Кстати да, а что там с половым созреванием? Когда Лирины гормоны начнут ударять в голову, и что мне за это будет? По-моему, как раз в этом возрасте у девочек меняется характер и часто не в лучшую сторону. Истерики там, побеги из дома…. Надо будет к соответствующему врачу сходить, узнать, как с этим бороться.
Хотя, побеги мне не грозят, однозначно. Просторная темница, куда меня упрятала ЁЛин, хоть и действовала угнетающе, но была единственным безопасным местом в этом городе. До тех пор, пока онни не разобралась с моими документами и новым образом. Надо признать, моя инспекторша без дела не сидела, и серьёзно продвинулась в этом направлении.
Улыбаюсь, вспомнив вчерашнее представление.
Давно я так быстро не нажимал «альт-эф четыре». Очень давно. Но тут тебе не безобидный просмотр порнушки, а серьёзный компромат на собственную персону с далеко идущими последствиями. Убедившись, что всё надёжно спрятано, повернулся к ЁЛин. Внимание женщины, тут же переключилось на мой бланш, чему я был безмерно рад. Будет меньше ненужных вопросов на предмет: «А что это там за медицинские термины были? У тебя месячные?» — и всё в таком же духе. Нет, кровь, бывшая недавно на моём лице — это не месячные, к счастью, о чём я поспешил сообщить взволнованной, моим видом, ЁЛин:
[Со мной всё в порядке. Просто, подралась со столом, пока уборкой занималась. Ноль-один, не в мою пользу] — крупным шрифтом написал я в новом текстовом документе, на компе. Продемонстрировал экран женщине и дождался, пока прочитает.
— Зачем драться со столом? — не врубилась в шутку онни. Она обхватила мою голову ладонями, принялась разглядывать фингал. — Твоя травма выглядит серьёзной, наверное, тебе стоит показаться врачу, — наконец, вынесла она свой вердикт, с чем я был категорически не согласен.
[Если из-за каждой царапины ездить к врачу, то вся жизнь пройдёт в больничных кабинетах. Онни, когда мне действительно понадобится врачебная помощь, я дам знать!]
Написал довольно грубо, но лучше так, чем полчаса пререкаться с хорошим человеком. А спустя несколько секунд, посмотрев в глаза ЁЛин, сильно пожалел о своей категоричности. Чтобы исправиться, стёр предыдущую надпись, и накатал новую, примиряющую.
[Онни, прости. Ты заботишься обо мне, огромное тебе за это спасибо. Мне, правда, не требуется врач. Это обычная царапина, просто, в неудачном месте. Всё хорошо]
Чтобы закрепить результат, я обхватил шею ЁЛин и притянул её голову к своему плечу, по-родственному обнимая. Женщина, в ответ, потёрла мне спину между лопаток и чмокнула в висок.
— Хорошо, не поедем к врачу, сказала она, а я, внезапно, ощутил давно забытое чувство материнского тепла. Глаза предательски отсырели, а к горлу подступил ком.
«Лира, ты сдурела? Реветь из-за пустяка…. Чёрт!»
Когда ЁЛин выпрямилась, глаза отстранившейся женщины тоже оказались «на мокром месте».