Безмолвные тени Раминара
Шрифт:
Но ведь Ян ничего плохого мне не делал! Вот и думай — почему дог так себя ведёт?
***
— Эдер! Ты!.. Ты!.. — у меня нет слов, чтобы высказать псу всё, что я о нём думаю. Задыхаюсь от возмущения и обессиленно падаю на кровать, сжимая в руках расчёску. Вернее то, что от неё осталось. То бишь, фактически, основательно изгрызенную ручку, остального просто не нашла. Проглотил, что ли?!
Если посмотреть со стороны, то кажется, что в поступке собаки нет ничего страшного. Подумаешь — щётка! Вон на тумбочке ещё две валяются. Обидно другое. Это именно та, которую мне подарил Ян.
И как эта зараза до неё добралась, спрашивается? Расчёска же в моей сумочке
Что это? Глупая собачья месть? Попытка что-то доказать? Или простая вредность?
Да что угодно, но только не случайность!
И ведь это не единичный случай. Всю неделю дог методично уничтожал появляющиеся в моём номере цветы. Любые. Беспощадно и варварски. Два дня назад сожрал подаренные конфеты. Вместе с упаковкой и целлофановой обёрткой. Вернее, не так. Пожевал и выплюнул, после чего сладости, естественно, пришлось выбросить. И вот вчера, наконец, ухитрился добраться до расчёски. Мерзавец давно уже к ней присматривался, я заметила. Поэтому и прятала подальше. Не помогло…
Похоже, что у Эдера стойкая неприязнь ко всем знакам внимания, которые мне оказывает Ян. И я, скорее всего, с ума сойду раньше, чем найду ответ на вопрос: что творится в голове у этой твари?!
Стоп…
Мелькнувшая мысль кажется мне дикой настолько, что я даже злиться перестаю. Сажусь на кровати, недоумевая: как же я раньше не додумалась?! Я тут мучаюсь сомнениями, голову ломаю, переживаю, а в лаборатории стоит новенький нейроскан, который для решения моей проблемы идеально подходит! Техники постарались. Результатов прежних исследований оказалось достаточно, чтобы в корне изменить принцип работы устройства, и теперь аппарат выдаёт не наборы цифр, а готовое изображение. Цветное. Объёмное. Динамичное. Как фильм. Так что, вместо того, чтобы изводить себя догадками и предположениями, нужно просто залезть в сознание Эдера и попытаться понять, что именно ему не нравится. А заодно в воспоминания заглянуть. Мало ли, с кем он раньше жил! Может, у него пережитки прошлого в крови бурлят и проблема вовсе не в ненависти к Яну.
Итак. Решено. При первой же возможности воспользуюсь прибором!
Перевожу взгляд на сидящего у моих ног пса. Чувствует, что виноват. Морду на матрас положил, глаза сделал жалостливые. Не-е-ет, дорогой мой! Я с тобой разговаривать не буду! Что бы я для себя не решила, а ты всё равно провинившийся! Буду морально наказывать.
Решительно отталкиваюсь от мягкой поверхности, приступая к привычному ритуалу сборов на работу. На дога принципиально больше не смотрю. Хотя и замечаю боковым зрением, что следит он за мной пристально, ни на секунду не выпуская из поля зрения. И всё так же, как привязанный, топает следом. И в столовую, и в лабораторию. А ведь я его не зову. И под мой рабочий стол залезает, как обычно, чтобы не мешать. Он там так успешно прячется, что иногда я сама забываю о его незримом присутствии. Особенно, если весь день приходится крутиться, как белке в колесе.
Из четырёх лаборантов нас сейчас только двое — остальные, как и я неделю назад, отдыхают на базе. А запросы у Леонова ещё те! На всех хватает с избытком. Так что… Почистить клетки. Покормить оголодавших за ночь подопытных. Загнать парочку в нейростимулятор. Проследить за поведением. Заполнить протоколы. Ввести результаты в программу. Разобрать вчерашние записи. Голова кругом!
Вспоминаю о своих грандиозных замыслах, только когда профессор едва ли не пинками выгоняет
— Семь часов! На выход! Вы мне больше не нужны. Утром не опаздывать!
Ой! Как же так?!
Расстраиваюсь, а делать нечего. Послушно покидаю помещение, отправляясь на ужин. Ладно. Не сегодня, значит завтра. Не завтра, так послезавтра. Всё равно найду возможность!
— Привет, малышка, — сидящий за столиком мужчина поднимается мне на встречу, галантно отодвигая стул. — Опять волосы убрала?
Ян. Возмутитель душевного спокойствия. Который, к моему тщательно скрываемому удовольствию, не исчез, увязнув в бесконечной массе собственных дел. Наоборот. Всё глубже и глубже проникает в мою жизнь. Словно что-то для себя решил и теперь начинает действовать. Во-первых, настоял на том, чтобы мы ужинали вместе. Во-вторых, чаще появляется в лаборатории, пусть и под предлогом контроля эксперимента, но сам факт! По имени меня почти не называет, выбрал эпитет и упорно его использует. Старается быть в курсе моих проблем, подарки дарит, провожает… А смотрит как!
— Я прямо с работы, — вздыхаю устало. — Не успела к себе зайти.
— Леонов зверствует? — внимательный взгляд пробегает по лицу.
— Да нет, просто дел много.
Я принимаюсь поглощать всё того, что он натаскал на стол. Есть хочется! С таким режимом я даже обедать не успеваю. Несколько минут мне предоставляют для того, чтобы спокойно это делать, а потом…
— Ты обещала мне кое-что рассказать, — коварно улыбаются красивые губы. Рука скользит по скатерти, добираясь до моей. Пальцы на мгновение касаются кожи, нежным поглаживанием и исчезают, заставляя желать большего. И не подавать вида.
— Помню, — киваю, принимаясь за краткий пересказ своего скучного и отнюдь не насыщенного событиями детства. Не понимаю, что в нём можно найти занятного, но Ян так упорно желал услышать именно это, даже взамен пообещал поведать о своей жизни, что я махнула рукой. Интересно ему? Пусть наслаждается. А потом и я получу возможность удовлетворить своё любопытство.
Мужчина слушает, не перебивая, задумчиво ощипывая виноградную гроздь.
— И вы с братом всё время жили в этом доме? — недоверчиво спрашивает, когда я замолкаю. — Никогда никуда не переезжали?
— Ну да, — подтверждаю, оставляя от фруктовой ветки зелёный скелет. — Только в него меня примерно в годик привезли, а так я в другом месте родилась.
— Где именно? — заинтересованно сверкают тёмные глаза.
— Где-то в безбрежных просторах Тихого океана, — тяну нараспев. — На "Тритоне", — уже серьёзнее поясняю, заметив его недоумение. — Это исследовательский корабль, на котором папа работает. И мама.
— И ты его не помнишь? Корабль? — Ян явно стимулирует меня к продолжению.
— Нет, конечно! — смеюсь. — Я же крошка была совсем!
— А когда подросла, ты туда не ездила? — упорно старается что-то вызнать собеседник.
— Нет, — бросаю кратко.
Его вопрос пробудил не самые приятные воспоминания. Я ведь действительно столько раз просила родителей взять меня с собой. Хоть разочек! Мне так хотелось посмотреть на океан, почувствовать себя путешественником. Тем более брат, до того, как я родилась, долгое время жил и работал с на корабле! Ему разрешали. А я каждый раз получала отказ. Было обидно, хоть мама и успокаивала меня, объясняя, как трудно жить в суровых, практически походных условиях. Это же не круизный лайнер. Я соглашалась, потому что не хотела её огорчать. И ждала следующего приезда родителей, чтобы попробовать снова. А потом уже и просить перестала, осознав всю бессмысленность моих попыток.