Безмятежность
Шрифт:
Докторантура оставляли мало времени для общения или отдыха, но и небольшой круг друзей Мэтью в основном состоял из таких же коллег кандидатов в доктора. Тем не менее, изредка стресс от учебы давал о себе знать и даже такой преданный ученик не мог его выдерживать, поэтому он позволял себе выйти куда-нибудь на ужин или в бар выпить пива.
И в один из таких редких случаев, он впервые увидел Линдси и мгновенно увлекся ею. Она конечно же не относилась к его типу девушек, хотя, если честно, у него вообще не было типа девушек, учитывая его довольно жалкую историю знакомств. Но Линдси определенно была самой красивой, сексуальной и жизнерадостной девушкой, которую он когда-либо встречал, и, как ни странно, она сразу же прониклась симпатией к нему. После
Несмотря на то, что они были полными противоположностями во многих отношениях (он был интровертом, умным, безнадежным ботаником, которому суждено таким и остаться навечно, Линдси же в университете слыла заядлой тусовщицей), тем не менее, они сошлись, хотя в очень странной манере. Они случайно пересекались в течение нескольких месяцев, хотя большую часть времени провели в постели. И хотя Линдси все время уверяла его, что понимает, насколько его докторантура имеет важный приоритет над его личной жизнью, и совсем не возражает, что они видятся не так часто, как ему хотелось бы, Мэтью постоянно задавался вопросом — правду ли она ему говорит. Трудно было представить себе симпатичную, веселую девушку такую, как Линдси, сидящую дома в субботу вечером. И судя по тому, как она наслаждалась сексом, он не был уверен, что она хранила ему верность в течение всех тех дней, а иногда и недель, пока они не виделись.
Но она была чем-то настолько захватывающим, необычным, что с ним случилось, поэтому ему нравилось отвлекаться от утомительных часов постоянного изучения и проведения исследований для его диссертации. В ближайшие годы он не собирался задумываться о женитьбе, обустройстве, создании семьи, и для него было настоящим облегчением, что Линдси довольствовалась их случайными встречами, не требуя от него обязательств, казалось, их обоих устраивали такие отношения.
И для него наступил огромный шок, когда как-то вечером она появилась в его квартире в слезах, почти бившись в истерике, и заявила о своей случайной беременности. Он во время их сексуальных встреч полностью полагался на нее в вопросе, связанном с противозачаточными таблетками, так как Линдси была гораздо опытнее в подобных вещах, чем он. Она призналась, что пропустила прием противозачаточных в прошлом месяце, поскольку сильно простудилась и сидела на «Найквил», поэтому забыла их принять. («Найквил» — жаропонижающее и противопростудное средства. – прим. пер.)
И даже несмотря на то, что у него фактически не было реальных финансовых средств, чтобы содержать жену и ребенка, и не было возможности позволить себе что-то большее, чем снимать квартиру-студию, в которой он в настоящее время жил, Мэтью попросил Линдси выйти за него замуж и пообещал вырастить их еще не рожденного ребенка совместно с ней. Линдси сопротивлялась в течение нескольких недель, не совсем уверенная, что она хочет остепениться и стать матерью в свои годы. А когда она окончательно осознала на какую стипендию им придется жить, пока Мэтью не получит докторскую степень и не устроится на работу, она стала сопротивляться еще больше и от замужества, и от ребенка.
Но чем больше Мэтью размышлял об этой ситуации, тем больше приходил к выводу, что это было выше его человеческих сил заставить Линдси прервать беременность. Его семья никогда не отличалась религиозностью, но, безусловно, его родители соблюдали нравственность, были высоко честными и ответственными людьми, готовыми принять решения за свои действия. И хотя идею аборта он всегда рассматривал с научной, клинической точки зрения, он вдруг обнаружил, что когда дело касалось его собственного ребенка его точка зрения определенно менялась в совершенно противоположном направлении.
И он постоянно давил на Линдси, чтобы она оставила ребенка и вышла за него замуж, поклявшись, что он закончит диссертацию за год и пару месяцев. После он мог выбрать для себя хорошую, высокооплачиваемую
Его родители, да благословит их Бог, настаивали устроить им маленькую свадьбу, одолжить денег, чтобы они смогли переехать в большую квартиру и купить необходимые вещи, которые могут понадобиться при рождении ребенка. И весь следующий год каждый месяц они продолжали присылать ему деньги, чтобы он смог оплачивать счета, так как стипендии Мэтью хватало от сих до сих. Линдси не стала возвращаться в институт, поэтому могла работать только официанткой или продавцом (единственная работа, которую она могла себе позволить, благодаря своим знаниям и умениям), но им требовалось гораздо больше, чем платило государство за ребенка.
И позже Линдси сообщила ему, что на ее семью не приходилось рассчитывать не в финансовом отношении, не в иной поддержке, так как она фактически не общалась со своей матерью и сестрой. Отец Линдси умер, когда она училась в средней школе, и именно тогда ее отношения с членами семьи разрушились и распались.
Мэтью не разговаривал со своими родителями на эту тему, просто чувствовал, что они не особо были довольны создавшейся ситуацией, в которой он оказался из-за сложившихся обстоятельств. И здесь речь даже шла не о деньгах, они легко могли полностью содержать молодую пару в материальном плане, хотя с самого начала гордость Мэтью не позволяла брать у них деньги. Речь шла о том, что они желали лучшего своему сыну, желали увидеть его в более лучших обстоятельствах — с докторской степенью, на доходной солидной работе и с женщиной, с которой у него было бы больше общего, начиная от высшего образования и происхождения. Его родители — Уэйд и Морин не были снобами, и хотя сейчас они жили в полном комфорте, но все же были выходцами из среднего класса.
Вопрос касался исключительно Линдси, которая им казалась не особенно способной, талантливой, не особенно амбициозной, не стремящейся к саморазвитию. Мэтью даже не спрашивал и так зная, если бы она неожиданно не забеременела, Линдси бы продолжила бы тусоваться со своими подругами по вечеринкам еще в течение нескольких лет, и они бы в скором времени закончили бы с ней свои отношения. Они были настолько разными, их удерживала вместе только химия, существующая между ними, а теперь нерожденный ребенок.
Первый год совместной жизни был самых трудным в жизни Мэтью, особенно после рождения дочери. Он изо всех сил пытался совместить подготовку к докторской защите со своими собственными научными исследованиями и разработками, а также как можно больше помогать по дому с ребенком.
Но несмотря на убийственный график, он выжил, и в конце года защитил докторскую диссертацию, получив несколько предложений о работе — на приличные деньги с дальнейшими предложениями по карьерной лестнице. Благодаря солидному бонусу, который ему выдали при устройстве на работу, они могли бы внести первоначальный взнос за скромную квартиру, но Линдси настояла купить дом. С самого начала их брака для Мэтью стало очевидно, что его жена не имела представления, как следует вести хозяйство, у нее вообще отсутствовало понятия — жить на ограниченные средства. Ему приходилось самому оплачивать все счета, и учить Линдси рассчитывать деньги.
Однако, когда она забеременела Кейси, Мэтью перешел уже на еще более высокооплачиваемую работу, поэтому мог позволить себе дом с четырьмя спальнями, который она выбрала в высококлассном районе. Он часто задерживался на работе, а также работал дома, создавая все более сложные компьютерные программы, которые в свою очередь сделали его имя весомым в этой сфере бизнеса. При своей занятости он всегда старался уделять время семье, посещая футбольные матчи с Хейли, а также танцевальные вечера, обучал Кейси плавать и играть в бейсбол. Каждый год они обязательно всей семьей выезжали на Гавайи или в Диснейленд на каникулы или навещали его родителей в Висконсине. Жизнь была не легкой, но ему нравилось, Мэтью был счастлив и всем доволен.