Безнадежны в своем предназначении
Шрифт:
Бросила мимолетный взгляд в сторону сумевших удержаться на месте архимагов. Даниэль, кажется, приходил в себя. Мужчину еще пошатывало, но он уже пытался встать и оказать помощь сестре. Видимая поверхность кожного покрова старшего водного архимага вновь вернула былой пигмент. Судя по ошалевшему лицу Вероники и злющему – Арханиэлиуса, с ними тоже все в порядке. Впрочем, одна ведьма все же выжила.
Анна поднималась с колен, опираясь на черный мрамор алтаря, единственно оставшегося во всей этом буйстве невредимым. И, кажется, кто-то был очень зол. Утробный рык вырвался из ее груди, когда она, похоже, решила применить ко мне физическое воздействие. Наверное, это последствия
— А вот так сразу нельзя было, а, Камелия?
С тоской оглядела разруху вокруг себя и пожала плечами. Что называется, как смогла. Архивампир тяжело вздохнул и скривил губы в неодобрении. Потом темно-карие глаза обнаружили присутствие Авроры. Даниэль еще не снял девушку с креста, и архивампир бросился на помощь, в который раз поминания проклятьями сумасбродных архимагов измерения Альтерра. И только когда в зале появился Артур, я поняла, почему Александр был настолько несдержан.
По своему обыкновению безукоризненно одетый зеленоглазый блондин, выглядел, мягко говоря, помятым. Пиджака не было. Поверх запыленных и перепачканных брюк красовалась напрочь испорченная рубашка, прожженная и разодранная в нескольких местах.
— Крыша жилого корпуса рухнула, Камелия, — хмуро пояснил Арт. – Прямо на нас, между прочим. Ее фасадом, который ты вынесла, пробило.
И я бы не стала обращать на это внимания, в конце концов парой придавившей архивампира зданий еще маловато, чтобы лишить жизни, но Артур держал за руку Еву, а за его спиной стояла перепачканная в саже Кейт. За спиной ведьмы кровожадными и жаждущими отмщения взглядами на меня взирали остальные десять архивампиров каньона полуночника. Они тоже выглядели не в лучшем свете.
Создатель! Я чуть не убила Еву!
— А-а, — только и смогла выдавить я.
— Кейт призвала Алекса по признаку крови, — сухо пояснил Артур. – Чтобы открыть переход более чем для одной персоны требуется сила минимум двух ведьм.
— Двух ведьм, значит! – былую растерянность смело в один момент. – Ты вообще охренел?! Ты должен был охранять ее, а не тащить в логово чернокнижных гадин, Артур!
Если бы у меня оставались хоть какие-то силы, я бы обязательно шмальнула в него чем-нибудь посильнее, но на нашу обоюдную удачу, сил у меня не осталось совсем. С досады пнула по черному мрамору. Артефакт благодарности от этого не испытал, хоть и не подал виду, а вот моей ноге стало больно.
— Да ты сама дура! – не выдержал критики архивампир. – Вы же были на окраине пустоши! Мы шли туда! А никак не сюда! Там безопасно! А ты… ты!
Никто и никогда прежде не видел, чтобы Артур Ортего позволил себе повысить голос. Праведный страх отразился в глазах одиннадцати архивампиров, одной взрослой ведьмы и двух архимагов. И все как один хранили молчание, с наиживейшим интересом переводя взгляд с меня на вроде как всегда холодного и невозмутимого архивампира. Только Арханиэлиус
— У нас осталось мало времени, — сказала ведьма. – Анна перерождается очень быстро. В этот раз она не будет столь же любезна и церемонна. Поверьте, я знаю это как никто другой. К тому же если нам не удастся с первого раза, то пребывая в бессознательном состоянии, повторить нам не удастся точно.
Бросила презрительный взгляд в ее сторону. И чего это она вдруг передумала и стала нам помогать? Сомневаюсь, что Артур научился за пару часов внушать ведьмам, имеющим ментальную защиту. Ладно, об этом потом думать буду. Первая верховная перерождается?! Да еще и быстро?!
— Она права, — встал на ее сторону Александр. – Идти обратно времени также нет. Начинайте прямо здесь.
Светло-зеленые глаза все еще пребывающего в гневе Артура подарили мне последний недовольный взгляд, а затем он словно преобразился, обращаясь к Еве. Архивампир склонился над девочкой и осторожно смахнул слезы с ее лица.
— Ева, солнышко, помнишь, чему тебя учила Кейт? Повторим?
Маленькая ведьмочка утвердительно кивнула, а после началась подготовка к ритуалу создания точки выхода из внепространсвенного кармана. Пока ведьмы готовились, Александр успел напоить Аврору своей кровью, и та потихоньку стала приходить в себя.
Выцветшая синева глаз постепенно наполнялась осмысленностью. Архимага облачили в чей-то пиджак, прикрыв израненное тело хотя бы частично. Спустя несколько минут, Аврора даже смогла сесть.
— Камелия, — девушка едва могла сфокусировать взгляд на мне, но уже собиралась подниматься и дальше.
Прекрасно помня о том, как сама не люблю выглядеть в глазах кучи посторонних мужчин слабой, с готовностью протянула ей руку. Потом вспомнила реакцию Вероники, когда она узнала о том, кто я на самом деле, и решила сразу расставить все по местам.
— Лилит Аэлин Камелия, — поправила я ее обращение к себе.
Аврора непонимающе склонила голову вправо. Ей понадобилось с полминуты, чтобы осознать всю полноту значения моего полного имени. После она перевела рассеянный взгляд в сторону Арханиэлиуса. Я уже было совсем потеряла надежду, но на бледном перепачканном собственной кровью лице появилась несмелая улыбка.
— Лилит Аэлин Камелия Де Алькарро, — произнесла она мое имя повторно.
Протянутую в дружеском жесте руку она приняла, и я помогла ей подняться. Наверное, получилось слишком резко, потому что она стала оседать обратно на пол. Даниэль поддержал сестру и, бросив полный ненависти взгляд на мертвое тело верховной, валяющейся у черного алтаря, повел девушку в сторону круга, являющегося центральной частью для обряда перехода.
К тому времени как все уже было готово, и ведьмы начали читать заклинание, кровавая ванна внутри демонического артефакта пошла рябью. Кейт бросила встревоженный взгляд в сторону черного алтаря, и прибавила в тоне энтузиазма.
Плавно расползающиеся кровавые круги стали двигаться интенсивнее и в итоге буквально через несколько секунд после активации артефакта, первая верховная ведьма вновь вернулась в этот мир. Синие глаза с черной каймой и искорками золотистого цвета метнули быстрые взгляд в сторону своего прежнего тела с переломанной шеей, а затем болезненно-ненавистная улыбка растянулась на все еще окровавленном лице.