Безотказная девчонка
Шрифт:
Чертовски злой, как стая разъяренных гиппогрифов, Драко Малфой ворвался в мрачную гостиную Слизерина и уселся на черный кожаный диван, едва не опрокинув его при этом нехитром действии. Судя по мрачно-озлобленному виду Драко с искаженными яростью тонкими чертами благородного аристократичного лица, наследник состояния Малфоев был явно не в духе как минимум и весьма раздосадован как максимум. На большее мыслительных процессов Блейза Забини не хватило, и он, презрительно кривя губы, направился к развалившемуся на диване сокурснику.
– Эй, Малфой, в чем дело? – хмыкнул
– Уймись, Забини, – мрачно ответствовал Малфой, уставившись взглядом в камин, как будто тот мог помочь ему собрать воедино разрозненные мысли.
Все эти мысли в голове Малфоя с обрамлявшими ее прилизанными светлыми волосами крутились вокруг одной персоны, а именно вокруг Гермионы Грейнджер. Каким образом эта отвратительная грязнокровка распустила по школе слух о том, что они встречаются? И, самое главное, зачем она это сделала? Какая ей с этого выгода, кроме, естественно, популярности – ведь встречаться с Малфоем мечтает каждая девушка школы (так считал, наверное, исключительно сам Драко)? Нет, Грейнджер с ее мозгами такой банальностью бы не ограничилась. Наверняка она замыслила что-то глобальное, и в ее умной голове с вечно всклокоченными волосами сейчас наверняка бушует какая-то грандиозная идея, как бы унизить его, то есть Малфоя.
Прищурившись, Блейз вдруг спросил:
– А что у тебя за шашни с Грейнджер? Решил изменить принципам чистокровности?
От столь крамольного заявления глаза Малфоя едва ли не вылезли из орбит.
– Ты думай, что говоришь, Забини! – рявкнул парень, комкая в руках диванную подушечку и испытывая сильное и несолидное желание побить Блейза этой самой подушечкой. На худой конец, и Круциатус сойдет, да руки марать не охота.
Видимо, Блейз обладал весьма развитым инстинктом самосохранения, потому как тут же перебрался на кресло подальше от импровизированного трона Малфоя, откуда опасливо пробормотал:
– Да вся школа в курсе, что у вас с этой грязнокровкой что-то происходит. Грейнджер и эти ее две тупые хихикающие курицы не стали бы врать насчет ваших отношений.
– Как будто ты разбираешься в женской психологии, – раздраженно буркнул Малфой.
– Есть немного, – ослепительно улыбнулся приятель. – Ладно, так и быть, в силу доброты своей душевной, а так же за бутылочку отменного огневиски из подвалов твоего папаши я, так и быть, соглашаюсь тебе помочь и докопаться до правды в этой странной истории.
Малфой недоверчиво уставился на Забини.
– Ты это серьезно? – вырвалось у Драко как-то слишком умоляюще.
Аристократы не могли себе позволить умолять кого-либо, но сейчас, в сложившейся ситуации, Малфой был готов на колени пасть, лишь бы отвадить от себя позорные слухи о романе с Грейнджер. Ему и так уже пришло письмо от обеспокоенной слухами матери. А если эти слухи дойдут до отца или – еще хуже, – Беллатрисы, которая, судя по всему, скоро к ним вернется благодаря побегу из Азкабана, подготавливаемому Темным Лордом, то тогда юному наследнику точно несдобровать.
Поэтому
Узнай Драко, чем в этом самое время занимается мисс Грейнджер, он бы точно уверился в ее ненормальности, так как в его понимании спаивание любовным зельем профессора Снейпа нельзя назвать делом обычным.
Спустя несколько часов Гермиону разбудила сова, настойчиво стучавшая клювом в окно у ее постели. К счастью, объевшиеся сладостями Лаванда и Парвати – Гермиона была вынуждена поделиться с ними, так как девушки еще не спали при ее возвращении, – мирно сопели в своих кроватях, и потому не заметили пернатого почтальона. Позевывая, Гермиона открыла окно и поймала небрежно брошенное совой письмо, заляпанное кляксами чернил. Его автор явно не утруждал себя аккуратностью, и потому Гермиона сразу же подумала о Роне. Как оказалось, она недалеко ушла от отгадки.
Тайное заседание четверки организаторов вечеринки будет проводиться в Выручай-комнате сегодня вечером в семь часов. Просьба явиться без опозданий. Фред Уизли. P.S. Надеюсь, написано достаточно официально?
Гермиона не сдержала смешка. Она уже хотела смять письмо, но в последний момент просто аккуратно сложила его и спрятала под подушку с четким осознанием того, что это письмо ей хочется сохранить на память. Это было довольно странно, но задумываться над своим поступком Гермиона не стала.
Окрасившее снежный покров рассветными лучами солнце на мутно-сером небе ясно говорило о том, что утро вторника будет мрачным. Хмарь за окном могла бы ухудшить настроение Гермионы, если бы девушка не была приятно удивлена письмом Фреда. Улыбаясь, она натянула на себя свитер и джинсы, сверху накинула форменную мантию, кое-как расчесала взбившиеся после сна кудрявые волосы, оставив в запутанных прядях несколько зубчиков расчески, после чего спешно покинула спальню и отправилась на завтрак в Большой зал.
Прекрасное настроение Гермионы, однако, испарилось, словно удравшие от Филча близнецы, едва она заметила, уже возвращаясь с завтрака, в холле возле массивных дверей взволнованного Эрни Макмиллана. После вчерашнего инцидента разговаривать с ним Гермионе хотелось еще меньше, чем выгуливать соплохвоста Хагрида, и потому девушка собралась было сбежать, но повелительный окрик пуффендуйского старосты: «Гермиона, подойди сюда!» заставил ее развернуться вокруг своей оси и двинуться к мистеру Макмиллану.
– В чем дело? – недовольно спросила Гермиона, чувствуя, что дальнейшие слова Эрни не могут предвещать ничего хорошего.
– В чем дело?! – едва ли не крикнул возмущенный Эрни. – Ты Снейпа видела сегодня?
Только теперь Гермиона вспомнила об истории с любовным зельем, вернее, о жертве этой истории, то есть профессоре зельеварения, и поняла, что не видела его за завтраком. Его место среди преподавательского состава было вакантно пустым, и, похоже, только она одна не обратила на это внимания.