Безрассудный
Шрифт:
В то время как он просила меня поторопиться, я открыл ящик в тумбочке. Я был сторонником презервативов. Я бы ничего не подцепил, и не случилось бы нежелательной беременности. Одно мое существование являлось причиной измен моей матери, одна из многих причин, почему она меня ненавидела. Этого отклонения в моей родословной было достаточно, поэтому я навсегда пресек это.
Схватив один из квадратных пакетиков, я разорвал его и раскатал презерватив по члену, прежде чем моя пассия начала жаловаться на мое отсутствие. Я вошел в нее, и она казалась такой тугой, и это мне нравилось. Она чувствовалась хорошо… действительно
– Да, Келлан! Жестче! Быстрее!
Она прокричала это так громко, что я уверен, все на моей улице это услышали. Может, это ее пунктик. Когда я вколачивался в нее снова и снова, блондинка обернула свои руки вокруг меня. Чувствуя что-то лучшее, чем приближение оргазма, я опустил голову на изгиб ее шеи. Девушка мягко запустила руки в мои волосы, и я, наконец, почувствовал это. Это. Эту связь. Именно этого я и желал, и так отчаянно пытался держаться за нее. Позволь мне почувствовать это пару минут…
– Жестче, Келлан! О, Боже, ты великолепен! Трахни меня! Да, трахни меня!
Связь оборвалась, как и ее крики. Я пытался удержать это сокровенное чувство, но не смог: момент пропал. Ворча, я трахал ее сильнее и вонзался глубже. Крики и стоны блондинки были почти театральными, но я чувствовал, как стенки ее влагалища сокращались, и знал, что полностью она не имитировала. Наконец, ее тугое влагалище привело меня к краю.
– Боже, да, - бормотал я, поскольку начал кончать. Черт. В ту долю секунды, когда я кончил, я почувствовал себя замечательно. Все в моей жизни было прекрасно, все в мире было правильным. Когда мой оргазм прекратился, чувство исчезло, и более темная эмоция начала заполнять пустоту.
Выйдя из нее, я перекатился на спину. Девчонка тяжело дышала возле меня, выглядела она удовлетворенной.
– Боже, ты на самом деле удивителен, как они и говорили.
Я повернулся к ней. Они говорят, что я удивителен? Кто именно?
– Я скоро вернусь.
Встав, я вышел из комнаты, зашел в ванную и снял презерватив. Я знал, что должен чувствовать себя удивительно прямо сейчас, но я чувствовал себя странно. Еще больше неполноценным. Это было знакомое чувство, сразу после секса. Словно с похмелья, я всегда чувствовал себя еще паршивее, чем прежде.
В то время, как я пялился на себя в зеркало и капался в своем бардаке, я услышал свою пассию, копошившуюся в моей комнате. Спустя минуту она вышла в коридор, полностью одетая. С задумчивым вздохом она посмотрела на мое тощее, обнаженное тело.
– Боже, если бы у меня было время, я бы осталась с тобой и все повторила.
– Девушка пожала плечами.
– Я должна уже уходить.
– Зайдя в ванную, она обвила меня руками и обняла.
– Я хорошо провела время. Спасибо!
– Она поцеловала мое плечо, затем шлепнула меня по голому заду.
– Увидимся, Келлан!
– Блондинка захихикала.
– Не могу поверить, что сейчас занималась сексом с Келланом Кайлом!
Повернувшись, она практически сбежала вниз по лестнице. Входная дверь открылась и спустя почти минуту закрылась. Все еще стоя в дверях ванной комнаты, я в замешательстве прошептал в свой пустой коридор:
– Пока.
Взглянув на себя в зеркало, я сделал глубокий вдох. Меня затопило разочарование. Я должен чувствовать себя лучше, чем сейчас. Когда я был моложе, эйфория от секса оставалась
Но теперь… практически бесследно исчезла. Чего-то не хватало. Я проголодался и почувствовал себя еще больше одиноким, чем перед сексом… и я понятия не имел, что делать, чтобы это изменить.
Глава 2. Неожиданная просьба
Мощный звук наших инструментов отражался от стен лофта Эвана. Тарелки буквально разрывались, в то время как малый барабан выстукивал мерный ритм. Гитара Мэтта выдавала сложную мелодию, в то время как бас Гриффина обеспечивал устойчивый фон, на котором мы рисовали наш музыкальный шедевр.
Не удерживая ни одной унции своей способности, я пел напряженный припев на той высоте, что была на вершине моего диапазона. Но я все-таки сделал это. Мой голос, сливающийся с ритмами, окружающими нашу маленькую сцену, прокатил по коже волну мурашек. Ближе к концу песня достигла апогея. Все инструменты играли в полную силу, жестко и напряженно. Затем мелодия вдруг сорвалась в полную тишину. Это была самая трудная часть песни. По крайней мере, для меня. Я должен был спеть две строчки в абсолютной тишине. Не было музыки, чтобы замаскировать любые возможные недостатки моего голоса. Когда я исполнял это вживую, не было шанса на повтор. Был только я, мой голос и сотни вслушивающихся ушей. Но я ничуть не беспокоился. В моей жизни очень мало вещей, в которых я полностью уверен, и это была одна из них. Мой голос не подведет меня. Никогда не подводил.
В тишине лофта Эвана я пел, полностью открывая свое сердце. После второй строки Эван снова вступил с ударными. Легко поначалу, почти незаметно, но затем выходя в крещендо, дополняющее интенсивность моего голоса. Когда я выстрадал последние четыре строчки, ребята пели со мной. Затем каждый инструмент вступил снова, даже моя акустическая гитара. Когда мы закончили эту сильную песню, волосы на руках встали дыбом, и я улыбался от уха до уха, пока затихали последние ноты. Фанаты сойдут с ума от этого. Это точно будет в нашем сет-листе еще долгое время.
Думая, почувствовали ли парни то же самое, я повернулся, встречаясь лицом к лицу с Мэттом и Эваном. Мэтт улыбался так же широко, как и я. Эван тихо свистнул.
— Черт, чувак, это было здорово. Думаю, она готова. Нам стоит сыграть ее в пятницу.
Я согласно кивнул. Это было как раз то, о чем я думал. Убирая гитару, Мэтт расположил ее на подставке и подошел ко мне. Глядя на меня, как доктор, осматривающий пациента, он спросил:
— Как твое горло? Эта высоковата для тебя? Слишком сильная? Мы могли бы немного понизить тональность, и думаю, это по-прежнему будет круто.
Сделав несколько глотков воды, я помассировал свое горло и пару раз сглотнул.
— Нет, я в порядке.
Мэтт покосился на меня так, словно не поверил.
— Мы будем исполнять эту песню сотни раз. Если ты не сможешь воспроизводить ее идеально каждый раз, тогда мы переделаем ее так, чтобы ты смог. Постоянство — вот что важно. Для нас не будет ничего хорошего, если эта песня добьет тебя.
Озабоченность Мэтта моим благополучием и звучанием группы заставила меня улыбнуться. Я не сомневался, что, если бы не его упорство, мы не были бы и в половину так же хороши, как сейчас.