Безрассудный

Стивенс С. К.

Я был наверху, играл на гитаре, когда услышал, как открылась входная дверь. Потребовалось всего секунд тридцать, чтобы положить гитару и выбежать. Но зная, что ничто из того, что я скажу, не будет иметь значения, я улыбнулся шире и дал им такой ответ, с которым, я знал, они по крайней мере согласятся.

— Я просто медлительный, наверное.

Глаза отца были полны нетерпения и раздражения, тоже ничего нового.

— Это ли не правда, — пробормотал он.

Его глаза сузились, когда он рассматривал меня. Он хотел, чтобы я прилично оделся

перед новичком, и думаю, он ожидал увидеть костюм и галстук. Как бы не так. Я был одет в потертые джинсы, кроссовки и футболку из местного бара.

Застав меня врасплох, отец протянул руку и ухватил пригоршню моих волос. Меня уколола жгучая боль, когда он сжал руку близко к голове. Зная, что любое движение сделает это еще более неприятным, я оставался совершенно неподвижным. Дернув меня за волосы, отец рванул мою голову назад и зарычал:

— Я говорил тебе состричь это дерьмо. Ты выглядишь как никчемный выродок. Однажды я обрею тебя на лысо во сне.

Мама и папа всегда ненавидели мой грубоватый, неопрятный стиль. Может, поэтому я придерживался его так долго.

Краем глаза я заметил, как темноволосый незнакомец наблюдал за происходящим с широко раскрытыми шокированными глазами. По тому, как он бросал быстрые взгляды между мной и отцом, обеспокоенно покачиваясь назад и вперед, мне было очевидно, что ему было неловко наблюдать это противостояние. Я не винил его. Это точно был момент не в стиле «добро-пожаловать-дорогой-сосед».

Сквозь стиснутые зубы я спросил отца:

— Ты собираешься представить меня гостю или попытаешься снять с меня скальп голыми руками?

Папа переместил свой взгляд на чужака среди нас и немедленно ослабил свою хватку. Мама, во всей своей красе, испустила вздох.

— Не будь таким впечатлительным Келлан. Он не причинит тебе боль, просто «коснувшись» твоих волос.

По тону ее голоса это звучало так, словно отец просто игриво потрепал меня за волосы. Но, как ни странно, ее слова заставили меня чувствовать, будто я среагировал слишком остро. Выпрямившись и выпятив грудь, отец наконец познакомил нас.

— Келлан, это Денни Харрис. Он прибыл к нам из Автралии. Денни, это Келлан… мой сын.

Последняя часть была добавлена с явной неохотой.

— Приятно познакомиться, — Денни вытянул руку с приветливой улыбкой.

— Взаимно, — сказал я и пожал его руку, тронутый его искренностью.

После этого мне в лицо сунули вещи Денни и приказали побыть в доме за дворецкого, пока родители показывали ему округу. Мама с папой ожидали от меня послушания, так что никаких вежливых слов за приказом не последовало, но Денни поблагодарил меня за помощь, и я принялся за его багаж. Это мгновенно заставило меня проникнуться к нему симпатией. Его простая благодарность была более трогательной, чем все, что когда-либо говорили мне родители.

Хотя мой момент тепла не длился долго. В ту же секунду, что Денни исчез вслед за мамой, отец схватил меня за руку и насмешливо улыбнулся:

— Не провоцируй меня, Келлан. Ты должен

быть паинькой, пока Денни здесь. Я не стану мириться со всеми твоим дерьмом. Пересечешь черту, и я выдеру тебя с такой силой, что пройдет неделя, прежде чем ты сможешь прямо стоять. Две, прежде чем сможешь нормально сесть. Ты меня понял?

Папа ткнул пальцем в мою грудь для пущего эффекта, в котором я не нуждался. Я прекрасно его понял. В отличие от многих родителей, отец не бросался пустыми угрозами, чтобы держать меня в узде. Нет, он имел в виду каждое слово, которое сказал. Он будет игнорировать мои крики и мольбы о пощаде. Он оставит меня всего в ссадинах, на грани сочащихся кровью ран. Потому что он был главным и хотел, чтобы я знал это. Я для него ничто.

Напомнив себе, что угрозы отца больше не имеют значения, я затолкал воспоминания в самые далекие тайники своего мозга и сосредоточился на Дени. Слышать своего старого друга было довольно волнующе. Столько времени прошло с тех пор, как мы говорили в последний раз. Это было печально, хотя благодаря тому, что он снова жил в штатах, поддержание связи должно было стать теоретически проще. Несмотря на это, я довольно часто думал о Денни и постоянно задавался вопросом, как у него дела в колледже.

— Да, это я. Сколько лет, сколько зим, хах, приятель? — усмехнулся Денни.

Моя улыбка стала шире.

— Да уж, слишком много. Думаю, пора бы уже воссоединиться.

— Ну, вообще-то… как раз поэтому я и звонил. Я переезжаю в Сиэтл, когда выпущусь через пару недель, и надеялся, что ты знаешь место, где я смогу остановиться. То есть место, где мы с моей девушкой можем остановиться. Желательно что-то не очень дорогое. Дела обстоят сложновато сейчас.

Я моргнул в неверии. Он возвращается сюда? Навсегда? По позвоночнику заплясало волнение. Я не мог дождаться того, чтобы снова увидеть его.

— Ты приезжаешь сюда? Серьезно? Это круто, приятель. И ты как раз вовремя! У меня есть свободная комната. Со всей мебелью, так как моя бывшая соседка оставила много своих вещей. Я сдам ее тебе за столько, сколько ты сможешь себе позволить.

Я бы сказал, что он может остаться бесплатно, но Денни не из тех, кому нужны подачки, и я знал, что он никогда не принял бы такое предложение. Хотя тому варианту, что предложил я, он не мог сказать «нет».

На другом конце повисла пауза, и это немного затушило мою радость. Разве я не сообщил ему хорошую новость? Разве он не должен быть в восторге?

— Денни, ты меня слышал?

— А, да, я просто не ожидал… Уверен, что тебе не помешает то, что мы останемся у тебя?

Его акцент усилился вместе с тем, что звучало как беспокойство. Он переживал из-за меня? Может, он чувствовал, будто навязывался? Это не могло быть еще дальше от правды.

Я попытался успокоить его тоном своего голоса и словами.

— Конечно, чувак, как вы можете мне мешать? Я в восторге от этого. А ты нет?

Еще одна необычно долгая пауза, а затем тяжелый вздох.