Безудержная любовь
Шрифт:
Но я не должна смущаться. Парень подошел ко мне. Снова.
Он задал кокетливый вопрос, он подошел и встал между моих ног, сначала он положил на меня руки. Было очевидно, что он хотел меня так же, как я хотела его. Мы просто развлекались. Так в чем же была его проблема?
Я приподнялся на руках и взял паузу, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями.
Это из-за детей? Это из-за отношений босса и подчиненного? Он все еще беспокоился о том, что воспользуется мной в моем уязвимом состоянии? Он определенно
Когда мой пульс замедлился, я должна была признать, что было много причин притормозить, прежде чем мы сделаем что-то, о чем можем пожалеть.
“Тебе нужна эта работа”, — напомнила я себе, отодвигая стол и подбирая корзину для белья. Так что, может быть, это и хорошо, что один из вас сейчас думает не своими гормонами. Последнее, что тебе нужно, — это все испортить.
Поднимаясь по лестнице под моросящим дождем, я была еще больше благодарна судьбе за то, что ничего не произошло. Ладно, может быть, не на сто процентов благодарна, признала я, думая о его губах на моем животе, о его руке на моем бедре, о выпуклости в его джинсах. Но, по крайней мере, на девяносто процентов. Возможно, на восемьдесят пять. Восемьдесят, если быть предельно честной.
Захлопнув дверь ногой, я направилась в спальню и поставила корзину для белья. Но вместо того, чтобы убрать его, я подошла к окну и посмотрела на дом. Окна в спальне Остина были темными, и я не могла сказать, подняты шторы или опущены. Свет в детской, казалось, горел, хотя шторы были опущены.
Я надеялась, что все в порядке.
Отступив назад, я плюхнулась в изножье кровати и уставилась в потолок, закинув руки за голову. Закрыв глаза, я представила, как Остин растягивается надо мной, его вес вдавливает меня в матрас. Мне было интересно, будет ли он грубым, как в ту ночь, когда поцеловал меня у костра, с жадным языком и цепкими руками, или нежным, как только что внизу, с мягкими губами и нежными пальцами. Я бы не возражала против того и другого, подумала я, поднося руки к своим грудям и желая, чтобы они были его. Я просто хотела чувствовать его.
Я сбросила шлепанцы и встала пятками на кровать, разведя колени в стороны. Положив одну руку на ногу, я позволила ей скользнуть по внутренней стороне бедра, точно так же, как это делал он. Но там, где он остановился, я этого не сделала — я положила руку на трусики и начала медленно и настойчиво тереть, позволяя гудению нарастать в нижней части моего тела. Затем я просунула пальцы под край кружева.
Стук в дверь заставил меня вскочить, сердце бешено колотилось, как будто меня поймали за тем, что я трогала себя. Вскочив на ноги, я выглянула в окно и увидела, что в доме было совершенно темно. Но, Господи Иисусе, я оставила штору поднятой!
Если бы не шел дождь, я бы воспользовалась моментом, чтобы убедиться, что мое лицо не слишком раскраснелось, но я не хотела оставлять его там мокнуть. Обмахивая лицо, я быстро подошла к двери и распахнула ее.
Вид его, всего темного, грубого и мокрого от дождя, нисколько не охладил меня. — Привет, — сказала я срывающимся голосом.
— Привет. — он засунул руки в карманы.
— Хочешь зайти?
Он покачал головой. — Это плохая идея.
— Остин, ты промокнешь. Просто заходи. Я не кусаюсь.
Он неуверенно переступил порог. — Хорошо, но
Я закатила глаза, но отступила и увеличила расстояние между нами. Дождь барабанил по крыше над нашими головами. — Дома все в порядке?
— Да. Оуэну приснился плохой сон. Потом он захотел стакан воды. Но с ним все в порядке, он уже снова засыпает.
— Это хорошо.
— В любом случае, я просто подошел, чтобы извиниться. — его взгляд задержался на моем животе.
— Ты не обязан.
Он поднял руки, устремив на меня взгляд. — Мне хочется. Я придавал большое значение установлению границ, когда устраивал тебя, и сегодня вечером я нарушил их.
— Я не сопротивлялась, на случай, если ты не заметил.
Опустив руки, он выдохнул. — Возможно, тебе следовало это сделать.
— Почему? Мне это не кажется неправильным.
— Разве? — он выглядел рассерженным. — Все, о чем я могу думать, когда вижу тебя в этом наряде, это развязывание твоего топа зубами.
Я ахнула. — Правда?
— Правда. И это чертовски неправильно. Ты работаешь на меня.
— Ладно, может быть, это немного неправильно, но знаешь что? — я вскинула руки. — Мне все равно. Я провела последний год, делая именно то, что мне говорили, так что, полагаю, ты втягиваешь меня в фазу бунтарства. Прости.
— Это не твоя вина. Мне стоит лучше держаться на расстоянии.
Я не хотела, чтобы он держал дистанцию. Мне хотелось, чтобы он развязал зубами мой топ. — Хорошо. Мне тоже.
Он кивнул. — Итак… спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Затем он ушел, закрыв за собой дверь.
Вернувшись в спальню, я подошла к окну и, выглянув наружу, увидела, как он торопливо пересекает подъездную дорожку и входит в дом. Через минуту в его спальне зажегся свет, и я подумала, что он заметит, что штора все еще поднята, и подойдет, чтобы опустить ее. Но он, должно быть, отвлекся или что-то в этом роде, потому что на мгновение исчез в ванной — включил душ? — затем вернулся, запахивая рубашку на затылке. Подойдя к окну, он стянул его через голову и отбросил в сторону.
И тут он увидел меня.
У меня перехватило дыхание. В рамке окна он постоял мгновение, великолепный, с обнаженной грудью. Он протянул руку, чтобы опустить штору.
Я потянулась за шеей и развязала топ.
Он замер с поднятой рукой.
Оставив бретельки болтаться у меня на плечах, я повернулась и распутала узел на спине. Затем я позволила топу упасть на пол. Бросив последний взгляд через плечо — он все еще был там и наблюдал — я отошла от окна и выключила свет.
Я вошла в ванную с легкой улыбкой на лице.
Остин сдержал свое слово.
Я не была уверена, выполнял ли он свое обещание или наказывал меня за мини-стриптиз, но на следующей неделе он проделал отличную работу, сохраняя дистанцию.
В воскресенье он повел детей завтракать в Мо, и хотя близнецы пригласили меня пойти с ними, Остин ничего не сказал. Я настояла, чтобы они поехали без меня, и воспользовалась перерывом в дожде, совершив пробежку до гавани и обратно. Позже, когда снова начался моросящий дождь, мы с детьми смастерили тапки, приклеив пенни и пятицентовики в форме кранов к подошвам старых кроссовок. Затем я научил их нескольким основным приемам на выложенном плиткой полу подвала, и в тот же вечер они пригласили своего отца посмотреть на их новые навыки.