Безумцы (илл. Н. Кривова)
Шрифт:
Канарис вскрикнул и лишился сознания.
Глава восьмая
Смакуя, Канарис сделал несколько глотков и откинулся в кресле.
– Славный кофе! – сказал он. – Такой я пробовал, помнится, в Марокко.
Абст тихо рассмеялся:
– Этот рецепт оттуда и вывезен!
И он долго рассказывал, как перехитрил в Танжере владельца портовой кофейни, ревниво оберегавшего свой секрет приготовления лучшего в городе кофе. Приключение было веселое, Абст действовал остроумно, и сейчас собеседникам
Они вновь находились в кабинете хозяина острова, куда Абст доставил своего шефа после происшествия при допросе Бретмюллера. Канарис перенес немалое потрясение, и Абст старался развлечь его, успокоить.
Конечно, в критический момент Абст защитил начальника. Но это стоило жизни командиру «Виперы», которому он разбил голову рукояткой пистолета, – нападение было неожиданное, опасность для шефа велика, и Абст действовал автоматически. Теперь он досадовал: потерял выдержку, заспешил. В итоге мозг умалишенного обезображен, и планы относительно его исследования, интереснейшие планы, на которые возлагалось столько надежд, пошли прахом!
Абст встал и направился в смежную комнату. Когда он вернулся, на плече у него сидел большой серый какаду.
При виде птицы Канарис улыбнулся. В его доме, расположенном в Зюденде, что в полутора десятках километров от Берлина, всегда жила дюжина попугаев и собак, к которым глава абвера питал нежную привязанность. Когда Абст уединился на острове для секретной работы, один какаду был презентован ему со строгим наказом беречь подарок.
– Смотри-ка! – Канарис осторожно погладил попугая. – Живет и не тужит. Здравствуй, малыш!
Попугай сонно глядел на адмирала и молчал.
– Унеси его, – распорядился Канарис, – посади в клетку и накрой колпаком. Пусть выспится.
Абст повиновался. Вернувшись, он кочергой растащил поленья в камине. Огонь вспыхнул ярче. По стене заметались большие черные тени.
– Спальня уже приготовлена, и если адмирал пожелает… – докончить фразу Абст не успел.
– Ого, – перебил его Канарис, – я вижу, меня записали в немощные старики! Так вот, я разочарую тебя: постель подождет, пока мы не выполним еще одну работу. Я буду смотреть пловцов!
– Сейчас? Ночью?
– А почему бы и нет! Насколько я понимаю, ночью главным образом им и предстоит действовать.
– Действовать? – воскликнул Абст, все больше удивляясь. – Вы желаете видеть их в деле?
– Именно так. – Канарис взял его за плечо. – Сейчас ты покажешь, чего они стоят. Пусть потрудятся, а мы понаблюдаем.
– Это решение вы приняли после того, как посетили Бретмюллера? Я не ошибаюсь?
– Да. Не могу забыть показаний покойного командира «Виперы». Подумать только, скала с огромным естественным тайником! И это близ военно-морской базы, против которой нам обязательно придется работать!
Луна стояла в зените, но тучи скрывали ее, и только едва приметное пятнышко светлело в центре черного небосвода. Темной была и вода. Ее невидимые струи чуть слышно обтекали борта катера,
Выставив голову из-под ветрозащитного козырька, Абст напряженно вглядывался в окружающий мрак, ведя судно по широкой плавной дуге. На кормовом сиденье расположился Канарис.
Катер шел без огней. Мотор рокотал на средних оборотах. За транцем [18] приглушенно булькали выхлопные газы.
18
Транец – плоская оконечность кормы.
На озере было холодно. И озноб, который Канарис глушил в кабинете Абста горячим кофе, вновь заявил о себе. А когда адмирал думал о том, что в эти минуты где-то на острове входят в воду пловцы, ему становилось еще холоднее, и он плотнее кутался в кожаное на меху пальто, заботливо предложенное хозяином.
Внезапно Канарис обернулся. Пущенная с острова ракета медленно взбиралась на небо, роняя тяжелые зеленые капли. Стала видна широкая водная гладь и темная зубчатая полоска леса, который со всех сторон подступал к озеру. Ракета ринулась вниз и погасла, не долетев до воды.
Озеро снова окутала темнота.
– Старт? – спросил Канарис.
– Да, сейчас их выпускают.
– Они окоченеют, прежде чем доберутся до цели.
– Пловцы в резиновых костюмах, под которыми теплое шерстяное белье. К тому же прошли тренировку.
– Как они отыщут нас? – Канарис с сомнением посмотрел в направлении острова, от которого они отошли на значительное расстояние.
– Пловцы знают наш курс. И у них есть компасы.
– Сколько же мы прошли?
Абст наклонился к приборной доске, на мгновение включил освещение.
– Семь кабельтовых, – сказал он, останавливая двигатель. – Пожалуй, хватит.
Абст отправился на бак, с минуту повозился с якорем. Раздался всплеск, коротко пророкотала цепь в клюзе, и все смолкло. Канарис поднес к глазам часы со светящимся циферблатом.
– Два часа и шесть минут, – сказал он.
– Пловцы атакуют катер в промежутке от трех часов до трех тридцати.
– Занятно. – Канарис пожевал губами. – Очень занятно. А сколько у нас под килем?
– Футов пятьдесят, – сказал Абст, вернувшись на корму. – Здесь не очень глубоко.
– Занятно, – повторил Канарис, – от трех до трех тридцати… И в эти полчаса я должен глядеть в оба?
– Будьте как можно внимательнее, очень прошу об этом. Иначе они проведут нас.
– И каждый пловец, которого я замечу, выходит из игры? Ну, а вдруг я окликну его, а он нырнет, будто не слышал?
– Вы можете стрелять.
– Что?..
– Вы можете стрелять в каждое подозрительное пятно на воде. Пожалуйста, не церемоньтесь.
– Это серьезно?
– Абсолютно серьезно. – Абст пожал плечами. – Ведь так будет, когда начнется боевая работа. Они специально предупреждены.