Безумие на двоих
Шрифт:
Выдыхаю мучительно медленно и замираю в паре миллиметров от рта сводной сестры, потому что она дергано высекает.
– Не надо, Матвей…
– Почему?
– Просто не надо…
Ничего не объясняет она, но выглядит так воинственно-решительно, что я все-таки отстраняюсь. Опускаю руки по швам и пристально наблюдаю за тем, как Сашка с третьей попытки зашнуровывает ботинки, путается в широких рукавах пальто и выскакивает на лестничную клетку, будто за ней гонится стая бешеных псов.
Нам обоим нужна пауза.
Укладываю
Украдкой выдохнув, я перекатываю колючий клубок из досады и невыразимой тоски, засевшей в груди, и ожидаемо пропускаю повисающую в воздухе фразу. Отрезаю еще кусок фирменного маминого десерта, да так и замираю с раскрытым ртом.
– В прошлый раз ты жестоко поступил с Сашей. Сейчас не сломай девочку, Матвей.
В мамином плавном певучем голосе нет и тени осуждения, только ее ненавязчивая просьба бьет по больному, выкручивая руки и царапая острым крюком ребра. Я прекрасно знаю, что три года назад повел себя, как клинический идиот, свалив неизвестно куда и безжалостно оборвав связи с Бариновой.
Знаю. Жалею об этом. Но вряд ли могу исправить прошлое.
– Не сломаю.
Кивнув убежденно, я быстро прощаюсь с мамой и уже спустя двадцать минут заскакиваю в мастерскую. Чтобы залезть в рабочий комбинезон с масляными пятнами и увалиться рядом с Крестом на пол, больше мешая, чем помогая крутить гайки.
К моей несказанной радости, время в компании приятеля летит незаметно. Подстебывая друг друга, мы перевариваем рычавший, как внушительных размеров дракон, глушак, меняем клапана и единогласно решаем на этом закончить трудовые будни. По очереди принимаем душ и, взбодрившись, усаживаемся в Марковник Игната, на несколько минут замолкая.
– На арену?
– Да нет, наверное.
Беззаботно отвечаю товарищу и мысленно уже растягиваюсь на удобном стареньком диване, разворачиваю купленный в Маке рядом с домом гамбургер и включаю американский сериал про ироничного патологоанатома. И я практически ощущаю на языке вкус фирменного шашлычного соуса и запиваю его ледяной колой, когда Крестовский с неповторимой иронией небрежно бросает.
– А если я скажу, что там будет Саша?
– На арену.
Не видя смысла изображать что-то перед Крестом, я жестко чеканю и приклеиваюсь носом к стеклу. Держу в себе набирающий обороты вихрь и впечатываюсь лопатками в кресло от того, что машина с буксом трогается с места.
Дома проносятся мимо, сливаясь в неясное пятно, сигналы светофора так же расплываются, полицейские патрули не пугают, хоть Игнат и несколько раз превышает допустимую скорость и в последнюю секунду закрывает шашку, обставив менее ловкого водителя.
Только меня больше эти фортели не цепляют. Цепляет знакомая хрупкая фигурка в безразмерной ярко-красной толстовке почти до колен, опирающаяся локтями на капот лимонного цвета
При виде Бариновой, полузабытая атмосфера гонок снова начинает играть пестрыми красками, запах паленой резины толкается в ноздри, азарт, подобно закиси азота, впрыскивается в кровь. Заставляя широко расправлять плечи и высоко вздергивать подбородок, засовывая руки в карманы.
– Мот! Сколько лет, сколько зим!
– С возвращением, брат!
– Неужто сам Зимин почтил нашу скромную тусу своим присутствием?
Шквал из вопросов и пропитанных неподдельным интересом восклицаний оглушает и едва не сносит с ног, стоит нам с Крестовским появиться в поле всеобщего зрения. Приятели из прежней жизни и новые персонажи напирают, стремясь отметиться рядом с нашей Тойотой, и это, конечно, устраивает далеко не всех.
– Ну, здравствуй, Матвей. Прокатимся?
Оттеснив щуплого светловолосого парня в синей ветровке и укороченных штанах, к нам протискивается Латыпов, указывая на два байка, припаркованных в стороне. Мерит нас с Крестом немигающим оценивающим взглядом и едко ухмыляется, стоит мне произнести свое громкое.
– Нет.
– Ну же, давай! Ты и я! Че, сдрейфил?
– В отличие от тебя, Илюх, мне не надо ничего никому доказывать.
Сцепив пальцы в замок, я невозмутимо сообщаю баскетболисту, отмечая, как быстро улыбка исчезает с его лица и ползут к переносице брови. Слушаю мужской гогот, перемешанный с мелодичным женским смехом, и не ожидаю врезающейся в солнечное сплетение подачи.
– Тогда Саша со мной прокатится.
Глава 40
Саша
Спрятав озябшие руки в карманы толстовки, я полирую локтями гладкий холодный металл принадлежащей Латыпову новенькой Ауди и вся подбираюсь, стоит знакомой ярко-оранжевой Тойоте вырулить из-за поворота. Не могу справиться с поднимающимся из самих глубин души штормом, совершенно не контролирую инстинкты и ощущаю себя глупой пятнадцатилетней фанаткой какой-нибудь знаменитой рок-группы, растекающейся растаявшим мороженым при виде своего кумира.
По крайней мере, именно так я реагирую на появление Матвея, выпрыгивающего из тачки и вальяжно расправляющего плечи, как будто он хозяин жизни, вершитель судеб и владелец стадиона, где мы все находимся.
Закусив губу, я по-хорошему завидую сводному брату. У меня так и не получилось пробиться в местную элиту, так что сейчас я довольствуюсь скромной ролью симпатичного приложения к пользующемуся популярностью баскетболисту. И это чрезвычайно бесит.
– В отличие от тебя… никому доказывать…
Порыв ветра доносит до меня произнесенные непоколебимым тоном осколки фраз, и я невольно любуюсь Зиминым. Его растрепанными волосами, в которые до дрожи в коленях хочется запустить свои пальцы. Расстегнутой курткой и черной футболкой, облегающей мускулистое тренированное тело. Лихорадочным блеском родных темно-карих глаз.