Безумие
Шрифт:
«Я молода, хороша собой и богата! — говорил каждый ее жест. — Я сегодня довольна собой и миром!!!» И все же Цецилия лгала себе: будь это так, она не почувствовала бы непонятной тоски, заставившей ее с утра сесть в летательный аппарат и примчаться сюда, в то место, которое она до сих пор игнорировала.
После беседы с Эдвардом Цецилия и в самом деле почувствовала, что ей не хватает общения. Нет, не общения — влюбленных взглядов и сильных мужских рук, касающихся ее соскучившегося по ласкам тела…
Цецилия специально старалась не смотреть на встречающихся
Время от времени мимо проплывали влажные полуобнаженные тела, покрытые загаром. Крепкие, здоровые, мускулистые…
«Я хочу мужчину! — беззвучно стонала Цецилия. — Кто бы знал, как я хочу мужчину! Любого. Психа. Идиота. Урода… Хочу!» Ее дыхание участилось, жар охватил тело. Чтобы хоть как-то справиться с собой, Цецилия заставила себя направиться в сторону воды. Прикоснувшиеся к щиколоткам волны оказались теплыми, как парное молоко…
— Мадам, а мадам! — услышала она позади себя мальчишеский голос. Перед ней стоял загорелый дочерна (если не чернокожий от рождения) мальчишка с огромным букетом фиолетовых цветов, названия которым Цецилия не знала. — Один джентльмен просил передать вам вот это!
— Джентльмен? — Цецилия резко обернулась. Ее голубые глаза округлились, бедра непроизвольно вильнули. — Какой джентльмен?
— С усиками, мадам. И еще он просил передать, что вон в том кафе подают замечательный апельсиновый сок…
— Где, ты говоришь? — Цецилия зарылась носом в букет и шумно втянула в себя его сладко-терпкий, пьянящий запах.
— Пойдемте покажу! — предложил мальчишка, и Цецилия, отбросив остатки сдержанности, поспешила за ним.
9
— Скажи, а твои друзья — они все здесь по той же причине? — шепотом поинтересовалась Синтия, прежде чем подойти к разукрашенной разноцветными фонарями веранде.
Где-то неподалеку звенели цикады, апельсиновое солнце широко распустило по мелким волнам свою дорожку-отражение, а в темноте зарослей низкорослого молодого бамбука поблескивали точечки светлячков.
— Увидишь, — Дик усмехнулся, блеснули зубы. Легкий бриз пошевелил его волосы, откидывая их с высокого прямого лба, и девушке подумалось вдруг, что ее новый знакомый красив. Во всяком случае, красивее Алана… Зря она вспомнила об этом — сердце сжалось до боли. Алан… Ну почему ей так тяжело его забыть?
— Понимаешь, — заговорил между тем Дик, — здесь очень разные люди, и попали они сюда тоже по-разному. Когда мы познакомимся поближе, я тебе кое-что расскажу… Рикки — замечательный парень, но совсем недавно баловался наркотиками. Линда — здешняя сиделка, работает, правда, не в нашей зоне, а у эпилептиков. Тьюпи — санитар, Кейн — механик… тоже из обслуживающего персонала. Ну и другие тоже есть — только сегодня ты вряд ли их увидишь.
Он остановился, упершись рукой в рубчатую стену домика.
— Так таинственно — куда уж там, — иронически покачала головой Синтия.
— А ты как думала? Я же тебе сразу признался, в каком положении нахожусь. Чуть что не так — и меня отсюда
Дик предпочел умолчать о том, что Тьюпи по его просьбе уже поинтересовался ее историей болезни. Удалось ему прослушать и кое-какие записи, где Синтия «разоблачала» Компанию и кричала о пацифизме. Без этой меры предосторожности Дик вряд ли пригласил бы Синтию в свой «вечерний клуб».
— Это и есть Синтия? — встретила ее с порога широкобедрая рыжая девица с несколько вульгарными, но довольно красивыми чертами лица.
— А это Линда? — повернулась к Дику Синтия, возмущенная такой фамильярностью. Линда только захохотала. Друзья Дика начала представляться. Рикки оказался веснушчатым и хилым на вид пареньком. Плечистый парень с носом-картошкой представился как Тьюпи. Кейн выглядел самым старшим в их компании — во всяком случае, казался таковым благодаря черной кудрявой бороде. Из-за густых мелких кудряшек его голова выглядела непропорционально большой.
— Итак, — сообщил Дик, разливая в стаканы сладкий сидр, — я предлагаю тост за друга, найденного, можно сказать, во враждебном стане!
— Браво, подруга! — хрипловатым голосом закричала Линда и первой потянулась чокаться с Синтией.
— За вас, мэм! — подмигнул Кейн.
— И за эту справедливую ненависть, что нас объединила! — закончил тост Дик, усаживая Синтию на диван рядом с собой. — Нам всем уже давно осточертел этот подлый мир, в котором все святое распродано и чей фундамент замешан на крови. Мы живем среди лжи и ханжества, позорного лицемерия. Этот сумасшедший дом едва ли не единственное место, где можно говорить правду. Мало того, большинство настолько поверило в эту вселенскую ложь о свободе, заботе о человеке и всем прочем, что для них это стало правдой. А правда этого мира одна: у кого есть деньги — у того есть все. Деньги — и оружие, которое в некотором смысле те же деньги, только принявшие другой вид. И корень зуба, источник всего этого безобразия — Компания! — Он залпом выпил сидр и повернулся к Синтии. — Ну что, ты с этим согласна? Считай, что я изложил самую суть нашей программы…
— Я согласна, — Синтия кивнула и настороженным взглядом обвела лица присутствующих. Речь Дика показалась ей слишком неуместной и яркой для молодежной вечеринки, и теперь она боялась, что может превратиться в объект насмешек за свое поддакивание. Но нет — все приняли и заявление Дика, и ее ответ как должное.
— Странно, — покачала головой Линда. — Ведь у тебя все есть… Неужели ты и впрямь так считаешь? Ведь даже платье, что на тебе надето, куплено за деньги Компании.
— Потому что у меня нет своих, — нахмурилась Синтия.
Она поняла, что ее ждут не насмешки — недоверие. И причины его были более чем ясны.
— Оставь ее в покое, Ли, — потянулся Тьюпи, демонстрируя крепкий рельеф мышц.
— Дик, ты уверен? — Линда тоже нахмурилась и вопросительно посмотрела на Торнтона.
— Уймись, — оскалил тот зубы. — С Синтией все в порядке. Родителей не выбирают, — выбирают друзей.
— Нет, — Линда встала. — Вы как хотите, а я ухожу. Я не намерена рисковать…
— Она ревнует! — прыснул вдруг Рикки. — Да брось ты, Ли… Все проверено!