Безумная страсть
Шрифт:
– Я не понимаю, о чем ты.
– Прекрасно понимаешь. Но если уж ты такой упертый, то могу пояснить. Речь идет о наследстве, оставленном мне бабушкой. И об условии, при котором я смогу получить это наследство.
У меня нет сил сопротивляться, подумал Док и, тяжко вздохнув, сказал:
– Откуда ты могла узнать об этом?
– От тебя, – ответила Мэри, улыбаясь.
– Что?! – вскричал Док. – Я никогда в жизни при тебе не обмолвился и словом!..
– Я подслушивала, когда ты вел беседы с Виком, – призналась Мэри.
– О-о-о… –
– Я не сержусь на тебя, – спокойно сказала Мэри. – Ты делал деньги. Но мне сейчас надо знать все подробности.
– Да, ты права, все завязано на твоем наследстве.
– Я не получу его, если не выйду замуж.
– Такова последняя воля твоей бабушки.
– Вернее ее прихоть. Жаль, я не могу спросить у нее, что ей ни с того ни с сего взбрело в голову, после чего она решилась написать такое завещание. Но вернемся к дяде Эду.
– Ты была очень нервным подростком, часто болела. Я на правах вашего семейного врача имел возможность наблюдать за тобой. Ты всегда была необычной девочкой. Вечно сидела с книгами, что-то сочиняла сама… Нередко я слышал, как ты разговариваешь с собой. Это просто объяснить: у тебя очень богатая фантазия, и за отсутствием друзей-ровесников тебе приходилось жить в выдуманном тобой мире. Это нередко бывает с детьми. Вот и ты всегда была одна и искала убежище в придуманной сказке, где у тебя всегда были друзья.
– Верно. – В глазах Мэри появилась грусть, она вспомнила детство. – Но не скажу, что мне было очень плохо. Я и не знала, что такое играть в компании других детей. Из-за этого у меня потом были определенные трудности в общении со сверстниками. Но почему дядя Эд упорно настаивал на том, что у меня нарушения психики?
– Он искренне полагал, что ты не вполне здорова психически. Он просто не понимает, что такое фантазировать. У него никогда не было собственных детей, и потому бесполезно объяснять ему, что в твоих разговорах по душам с самой собой нет ничего странного. К тому же ему на руку было бы, если бы ты действительно оказалась ненормальной.
– В таком случае он был бы назначен моим опекуном пожизненно и имел бы возможность спокойно тратить мои денежки?
– Да, – кивнул Док. – Впрочем, Мэри, я и сам стал верить в твою ненормальность, поскольку с годами ты становилась все эксцентричнее. Ты гениальная актриса, я готов это признать, но ведь многие гении…
– Считались шизофрениками, – подхватила Мэри.
– Все эти твои… видения… Нет, их тоже можно объяснить…
– Я хочу кое в чем тебе признаться, Док. Не было никаких галлюцинаций, маний преследования, клаустрофобии и тому подобного. Я играла. Играла с тех пор, как поняла, что мне не позволят быть самостоятельной. Вы с Виком ходили за мной по пятам. Ты пичкал меня лекарствами, а Вик никогда не был со мной ласков. Он меня терпеть не может, и это взаимно.
– Ах вот как… – Док выглядел растерянным. – Ты правда притворялась? Но зачем?
– Я чувствовала,
– Чего только не узнаешь… – пробормотал ошарашенный Док.
– Ну хорошо, с этим мы разобрались. Но я теперь хочу знать: что за дела у моего дяди с Люком?
Док надолго замолчал, видимо обдумывая сложившуюся ситуацию, и наконец сказал:
– Ты заслуживаешь счастья, Мэри, и потому я не стану тебе лгать. Эд, видя, что твое замужество неизбежно, подкупил Люка.
– Подкупил? – Теперь Мэри была ошарашена.
– Предполагалось, что об условии завещания не знает никто, кроме твоего дяди, меня и Вика. Поэтому Эд безбоязненно предложил Люку жениться на тебе. А потом исчезнуть.
– Почему дядя Эд не предложил Люку денег за то, чтобы он вообще не женился на мне?
– Он предложил, однако Люк решительно отказался. А вот второй вариант он принял.
– Что?
– И взял часть денег.
Мэри постаралась успокоиться. Она совсем не ожидала услышать такое. А что, если Люк действительно сбежал с деньгами, решив не искушать судьбу, не дожидаться свадьбы?
Нет, я не могу в это поверить! – в отчаянии думала она. Это не так! Иначе он не попросил бы Жака передать мне письмо. Письмо! Но ведь я никогда его не видела! А Жак – друг Люка и по его просьбе скажет что угодно. О нет! Нет! Я ошибаюсь!
– И сколько денег дядя Эд ему уже заплатил? – осторожно спросила Мэри, стараясь казаться невозмутимой и призвав на помощь все свои актерские способности.
Док назвал сумму, и у Мэри кровь прихлынула к щекам от гнева.
– Из каких это интересно сбережений он выудил такую сумму? На эти деньги можно безбедно жить пару лет!
– Я не интересовался, – пробормотал Док, вжимая голову в плечи.
– Значит, Люк сделал вид, что согласился? – Мэри решила сформулировать вопрос именно таким образом, чтобы Док не догадался о ее сомнениях.
– Да. Мы все удивились, когда он исчез. Но раз ты говоришь, что знаешь, где Люк… А где он?
– В другом городе. – Мэри повторила то, что якобы было написано в письме. – Узнает кое-что по поводу бабушкиного завещания.
– А он, я смотрю, парень не промах. – Док вяло улыбнулся. – Надул самого Эда!
Мэри поднялась со стула.
– Я узнала все, что хотела, и теперь мне пора.
– Ты не расскажешь Эду, что я проболтался? – с испугом спросил Док.
Мэри усмехнулась.
– Не расскажу. Но лучше будет, если ты перестанешь во всем этом участвовать.
– Для этого я и купил этот домик. Мэри… прости меня… за все.
Мэри лишь махнула рукой и вышла из дома Дока.
Люк должен приехать сегодня. Должен, сказала она себе. Хотя я снова начинаю бояться, что меня обманули. Но уж если приедет, ему придется многое мне объяснить.