Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Грин Вивиан

Эдуард II в своё время считался извращенцем, а не ненормальным, и только американский учёный в начале XX в. пришёл к выводу, что он был сумасшедшим. Король, считает доктор Чэлфонт Робинсон, был болен тем, что «сейчас в медицине называется общим именем дегенерации», вызванной «больным состоянием мозга». Британский историк А.Б. Стил считал, что в последние годы Ричард II был шизофреником. Какими бы ни были сомнения относительно этого диагноза, Генрих VI несомненно пережил серьёзный нервный срыв между 1454 и 1456 гг. и очень может быть, что в себя он полностью так и не пришёл. Значит, каждый их этих королей был жертвой психического расстройства и, возможно, какой-то степени психической болезни.

Но насколько серьёзны были эти расстройства психики и каков был их характер? Как они влияли на события времён их царствования? Современные историки в какой-то степени постарались реабилитировать Иоанна, которого долго считали худшим из английских королей средневековья, тираничным, безнравственным

и несправедливым. Несомненно, он столкнулся с неразрешимыми проблемами, с которыми мог бы не справиться и политик более способный и изобретательный. В его царствование произошли беды, в которых его почти нельзя обвинить: всё растущее недовольство баронов, враждебность крупного французского монарха Филиппа II Августа, ссора с папой Иннокентием III, инфляция в экономике. У него не то чтобы совсем не было таланта, чтобы попытаться решить эти острые проблемы, но катастрофы нарастали сериями по мере того, как его планы срывались. Папа отлучил Англию от церкви, запретив все церковные службы и религиозные церемонии, пока Иоанн не сдался и не стал его вассалом, что можно считать непростительным унижением. Его вымогательские финансовые требования вели к увеличению жалоб со стороны баронов, так что в конце концов произошло общее восстание, которое вынудило короля согласиться на Великую хартию вольностей, скреплённую печатью в мае 1215 г. Можно сомневаться, собирался ли король соблюдать условия; злонамеренные бароны уже позвали на помощь французов. На этом перепутье, потеряв своё имущество, включая королевские регалии, во взбунтовавшихся водах в устье Уеллстрима, Иоанн серьёзно заболел и умер 18 октября 1216 г., когда бешеный ветер вздымал волны.

До какой степени личные качества Иоанна усугубили эти проблемы, и в каких отношениях, если таковые есть, его можно назвать психически неполноценным? Следует сразу признать, что характер у Иоанна был сложный и непонятный. Есть ли какие-нибудь основания назвать его сумасшедшим — это более сомнительно. Его личность следует понимать в свете его происхождения и воспитания, ибо он происходил из древнего рода способных, но неуравновешенных принцев, графов Анжу, небольшой области в центральной Франции, территорию которой они значительно увеличили умелыми манипуляциями. Отец Иоанна, Генрих II, стал королём Англии, герцогом Нормандии и через выгодный, но неудачный брак с Элеонорой Аквитанской, герцогом Аквитании, занимавшей значительную территорию на юго-западе Франции. Это была обширная империя, включавшая Англию и большую часть Франции, и Иоанн унаследовал её после смерти своего брата, Ричарда I, в 1199 г. Анжуйское семейство, Плантагенетов, обычно называли «чёртово семя». Народные предания рассказывали об их мрачном происхождении. Граф Анжуйский вернулся с новой женой, странной девушкой необыкновенной красоты, но она держалась особняком. И что было необычно в такой религиозный век — она не любила ходить в церковь. А если и ходила, то торопилась уйти раньше освящения тела Христова. Её муж, который не мог понять такого поведения, сказал четырём рыцарям, чтобы они за ней следили и попытались задержать её в церкви. Когда она поднялась, чтобы уйти, один из них наступил ей на шлейф. Когда священник поднял Тело для освящения, она закричала, вырвалась и, всё ещё с воплями, выбросилась из окна, схватив двух своих детей. На самом деле графиня оказалась злой феей, Мелузиной, дочерью Сатаны, которая не могла вынести освящения тела Христова во время мессы. Говорили, что Анжуйские графы и Анжуйские короли Англии происходили от тех детей, которые остались от неё. В суеверный век и в легковерном обществе такая легенда вполне могла сойти за объяснение ненормальных особенностей членов семьи Плантагенетов.

Такое «дьявольское» происхождение объясняло демоническую энергию и взрывной дурной характер, который отличал принцев этой династии. «Мы, которые от дьявола пришли, — как говорят, едко сказал брат Иоанна Ричард I, — должны неизбежно к дьяволу и вернуться». «Не лишайте нас нашего наследия: мы не можем вести себя иначе, кроме как дьяволы». «De diabolo venit et ad diabolum ibut», — заметил св. Бернар Клервоский («От дьявола пришёл и к дьяволу уйдёт» (лат.). — Пер.).

Отец Иоанна, Генрих II, был человеком огромных способностей и безжалостной решимости, как правило, беспокойный и подверженный приступам бешеного гнева. Когда он злился, глаза его сверкали огнём. «Он великий, действительно величайший из монархов, — сказал Арнульф из Лизьё архиепископу Фоме Бекету Кентерберийскому, которому позже суждено было испытать яростный взрыв королевского гнева, — ибо никого нет выше его, кого он почитает, и ни одного подданного, который может возразить ему». Когда храбрый епископ укорил его за проявление гнева, Генрих грубо возразил, что если может гневаться Бог, он не видит причины, почему не должен король. Когда незадачливый советник, Ришар дю Омме, случайно сказал несколько слов в похвалу его врага, короля Шотландии Вильгельма Льва, Генрих «сдёрнул с головы шапку, стащил пояс, сбросил плащ и одежду, сдёрнул покрывало с кушетки и, сев на всё это как бы на кучу экскрементов, принялся жевать солому».

Такие предки могут кое-что

объяснить в характере Иоанна, особенно если вспомнить, что его мать, Элеонора Аквитанская, тоже была властной и несдержанной женщиной. Иоанн был самым младшим из чёртова семени, избалованным ребёнком, щёголем, который по всем признакам предпочитал роскошь двора военному ремеслу и был крайне инфантилен во взглядах и поведении. Представляется возможным интерпретировать отклонения в характере Иоанна воздействием воспитания и окружения. Он был в центре перетягивания каната между непредсказуемым отцом и властной матерью. Мать относилась к нему с презрением. Отец как будто любил его, а потом выбросил за борт. Анжуйский двор, в котором он вырос, был школой вражды и предательства, и Иоанн оказался способным учеником. Несдержанный и самовлюблённый, он кажется в такой же степени жертвой, как и создателем проблем, которые в конце концов его погубили.

Итак, что конкретно можно сказать в пользу предположения, что психика его была неустойчива? Пти-Дютайи пишет о нём как о жертве маниакально-депрессивной болезни, которая объясняет, почему вся его жизнь кажется колебанием между периодами кипучей энергии и всепроникающей летаргии. В 1204 г. он уступил Нормандию французам во многом из-за своего бездействия. Король, замечает летописец, веселился по ночам и долго не вставал по утрам со своей молодой женой Изабеллой. В тот самый день, когда он отправлял своих лошадей, собак и соколов в Нормандию, чтобы они наверняка были уже там, когда прибудет он, опора английской обороны в Нормандии, неприступная крепость Шато-Гайяр, выходящая на Сену, пала перед врагом. И всё же внимательное изучение документальных данных не показывает, что эти вопиющие переходы от энергии к прострации были постоянной особенностью его жизни. Временами внимание Иоанна к государственным делам было неустойчивым, но в общем, хотя с ним случались приступы безделья, он был работящим, даже добросовестным королём.

Если эти обвинения отпадают, что остаётся для предположения, что Иоанн был психически болен? Говорят, что его безудержный гнев и чрезмерная жестокость доходили до того, что его поступки принимали за безумные. «Он весь целиком, — вспоминает Ришар из Девиза о столкновении между Иоанном и канцлером Ричарда I, Вильямом Лоншаном, — так изменился, что его невозможно было узнать. Гнев исказил ему лоб, горящие глаза сверкали, на розовых щеках появились синие пятна, и я не знаю, что было бы с канцлером, если бы в этот момент безумия он, как яблоко, упал к нему в руки, когда они рубили воздух». Такая серьёзная потеря самообладания безусловно говорит о психическом расстройстве, но припадки гнева были характерны для Анжуйской династии.

Он жил в век звериной жестокости, смягчённой иногда молитвой и святостью, но часто затопляемый зверством и кровью. Даже по стандартам своего века Иоанн был чересчур жесток, «очень дурной человек, жестокий ко всем мужчинам и слишком падкий на прекрасных дам», как замечает летописец. Его жестокая, садистская натура проявилась в его отношении к своему племяннику, Артуру Бретонскому, который, вероятно, имел больше прав на английский престол, чем сам Иоанн.

Мать Артура, Екатерина, боясь, что её сына захотят убить, послала его для безопасности ко двору французского короля Филиппа Августа, когда ему было двенадцать лет. Бретонцы с энтузиазмом встретили его как своего господина, что озлобило их соседей, нормандцев, которые высказались за Иоанна. Король не мог избавиться от гнетущего страха, что молодой Артур станет опасным соперником.

Судьба сыграла на руку королю. В 1202 г. в Мирбо молодой принц, наконец, стал пленником Иоанна и исчез из истории. Летописец Ральф из Когшелла рассказывает, что Иоанн приказал ослепить и кастрировать Артура в замке Фалез, но его наставник, Хьюберт де Бург, помешал гнусному деянию, и эту историю Шекспир позже вставил в свою пьесу «Король Иоанн».

Другая хроника приводит более правдоподобный рассказ. Хроника происходит из Цистерцианского аббатства из Маргема в Глостершире, патроном которого был Вильям де Бриуз, который пленил Артура в Мирбо:

«после того как король Иоанн пленил Артура и некоторое время продержал его живым в тюрьме, наконец в Руанском замке после обеда в четверг перед Пасхой (3 апреля 1203 г.), когда он был пьян и в него вселился дьявол (то же самое по-латыни, с. 46), он убил его своей собственной рукой и, привязав к телу тяжёлый камень, бросил в Сену. Его нашёл рыбак в своей сети, и вытащил на берег, и узнал, и отвёз в маленький монастырь в Бек для тайного захоронения, ибо он боялся тирана».

Семья де Бриузов была в это время в большой милости у Иоанна, он даровал ей земли и титулы; но отношения между Иоанном и Вильямом де Бриузом нарушились и пошли по уже знакомому пути подозрения, террора и жестокой смерти. Может, де Бриуз решил, что его недостаточно щедро наградили. Король боялся могущественного подданного, который знал тайну убийства Артура. Когда Иоанн потребовал, чтобы жена де Бриуза Матильда отдала ему своих сыновей в заложники, она сказала посланцам короля, несколько неосторожно, что она и не подумает отдать сыновей человеку, который убил своего собственного племянника. Иоанн начал преследовать семью де Бриузов с неослабевающей мстительностью.