Безумные рубиновые очерки

«Бог не играет в ко…», -

сказал бы Альберт Эйнштейн,

если бы приехал в Уэйстбридж

Со всей ответственностью заявляю: выходные придумали боги. А как ещё объяснить существование дней, в которые можно не задумываться даже о том, как насытить свой организм углеводами? В субботу я мог проспать весь день без перерыва на обед. Зачем он, если не нужно гонять по городу в поисках очередной истории, способной обеспечить мне относительно безбедное существование на ближайшие пару

недель? А когда за окном промозглый сентябрь, и вовсе не хочется открывать глаза. Тем более, в такую рань. В мире случился Коллапс – неопознанное явление невыясненной природы, мироздание взбунтовалось, появилась магия, а общество так и не смогло изменить свои взгляды на оптимальную продолжительность рабочего дня. И даже его начало. Что вообще за новости – просыпаться ни свет ни заря? Как будто люди не могут начать работать в то время, когда мозг способен более-менее нормально функционировать, а не думать, где прихватить парочку недостающих гормонов, которые не удалось выкинуть в кровь до леденящего душу сигнала будильника. Или входящего вызова.

– Какого?..

Чтобы понять, что происходит, мне понадобилось около минуты. Для начала требовалось просто проснуться, потом – осознать, что никакого пожара в доме нет. Тогда что же так громко и противно пищит у меня в квартире?! Я даже сперва подумал, что снова уснул в театре, где провёл весь прошлый вечер. Проклиная свою привычку листать перед сном ленту новостей и отсутствие другой – выключать эту адскую машину на ночь, я извлек из-под коленки коммуникатор и, честное слово, хотел сбросить звонок, но в такую рань меня не слушаются не только губы. Я нажал «Принять вызов». Случайно. Проклятые сенсорные дисплеи, проклятая биометрия. Проклятая техника.

– Ммм?

Это единственное, что я мог сказать, когда, наконец, нашарил в постели истошно орущий коммуникатор, и мне было решительно все равно, кто находится на том конце провода.

– Никки, ты что, спишь?

Мне показалось, или в этом прекрасном голосе прозвучало недовольство? Я убрал коммуникатор от уха, открыл (с трудом) один глаз и посмотрел на дисплей. И взвыл. Мысленно.

– Нет, детка, кто же спит в субботу в пять утра? – пробормотал я.

– Не паясничай, – фыркнула Хитер. – У меня завал, срочно нужен человек для крутой событийки. Быстро и чётко – как ты умеешь.

На этот раз я взвыл уже по-настоящему.

– Хитер! Ты серьёзно?!

– Абсолютно! – бросила она. – Ник, я зашиваюсь, у меня нет людей, ребята уже кое-как справляются с эфирами, мне некого отправить, кроме тебя. К тому же это по твоей части.

– Детка, у тебя два отдела под боком, почему я?

– Ребята заняты, к тому же ни у кого нет связей в полиции. Хватит со мной спорить! Пиши, запоминай – мне всё равно. Езжай на Ша-авеню, Ларри говорит, там целая куча копов, в Сети пишут, что с утра выла сирена – сработал «Антимаг», а сейчас там оцепление. Мне надо, чтобы ты туда сгонял, узнал, что происходит, и снял несколько роликов. Ты слышишь?

– Мхру.

– Ник! Ты что, уснул?

– Что ты, я бодр и полон сил, – промычал я, пытаясь заставить губы двигаться так, как нужно мне. Сознание медленно уплывало обратно в сладкий мир грёз, где голос этой девушки звучит не так грозно и совсем по другому поводу.

– Тогда слушай дальше. Судя по кадрам из Сети, это где-то недалеко от Стены, ближе к западному району. Там ещё был недостроенный мост и какая-то лужа, помнишь?

– Детка, я имени своего не помню в такую рань …

– Мерри, если через полчаса ты не включишь трансляцию и не пришлёшь хоть что-нибудь с места события, будешь вспоминать свое имя, составляя резюме! И кончай называть меня деткой! – прошипела Хитер и бросила трубку, а я упал лицом в подушку.

Признаю, я, как и любой нормальный человек, люблю поспать, поэтому род занятий выбирал с учётом этой базовой потребности, отказаться от которой сложнее, чем – не верю, что это говорю – от секса. И всё-таки немного прогадал, потому что в репортеры крестит господин Ненормированный график. Но хотите – верьте, хотите – нет, я, Ник Мерри, люблю свою работу и отношусь к тем счастливчикам, которые

не испытывают содрогания от мысли о новой трудовой неделе. Я готов не просто вставать спозаранку, но даже связываться людьми и нелюдью, влипать во всякие неприятности ради ещё одного добротного репортажа, способного зацепить даже самого искушённого читателя. А кто может быть искушеннее переживших апокалипсис? Приходится стараться, хоть и подъём спозаранку для меня стоит где-то между пыткой на дыбе и лечением зубов. После пары часов относительного бодрствования с меня можно снимать статус человека разумного. Человека вообще. Но, как говорит мой босс и основатель нашего маленького информационного агентства, если бы брошенный вызов остался без ответа, человечество бы так и плавало в океане. Впрочем, иногда я об этом жалел: там-то точно не приходилось думать о стабильности финансов, справедливости в обществе, необходимости эволюции и смысле жизни. А мне приходится это делать каждый день. После того как мир чуть не скатился в тартарары, людям захотелось знать о нём ещё больше. Я тоже был в числе этих искателей, причем, на первой линии и рассказывал о своих находках с первых полос. Как знать, может, и на этот раз получится раскопать что-нибудь новенькое? Поэтому я, наскоро умывшись и забыв про завтрак, собрал волю в кулак, завёл своё старенькое авто и рванул на Ша-авеню по широким и пыльным автострадам Уэйстбриджа, самого большого, серого и коррумпированного из трёх городов континента.

Из динамиков слышатся раздражающе бодрые голоса ведущих утреннего эфира. Мне жутко хочется кофе – выпить, пожевать. Ввести внутривенно. Серое (впрочем, как и добрую половину года) небо веселится, гоняя над городом маджентовые молнии: Купол опять сражается с дикой магией, пытающейся пробиться в Уэйстбридж и укокошить ещё одну часть выжившего населения Земли. Ничего нового, Никки, просто очередное доброе утро.

Большой город похож на широкую кровать, на которой приходится спать одному: за всю ночь ты так и не доберёшься до другого края, предпочитая остановиться на середине. Мой дом стоял чуть дальше от центра: сюда сложно вернуться после заката, отсюда тяжело уехать утром, поэтому автомобиль, пусть и подержанный, я купил как только обрёл более-менее стабильный заработок. За годы работы я объездил половину Уэйстбриджа, но так вышло, что в эту часть не попадал никогда. Добравшись до места, я мысленно поблагодарил всех, кто держал меня подальше от такого захолустья.

Я остановился на обочине у маленького перекрёстка. Точнее, этот участок мог бы им стать, если бы одна из дорог была завалена шлакоблоками и разрисованными граффити знаками «Опасно!». Что ж, Никки, после той истории с хищением криптовалюты ты месяц плакался, что тебе не попадается ничего интересного. Как там говорят? Бойтесь своих желаний.

Я вылез из машины с чувством, что кто-то вот-вот треснет меня битой по башке, и прошёл за ограждение. Перекрытая дорога вела к недостроенной эстакаде. Под ней – грязная лужа прикидывается озером, а на берегу, если можно так назвать свободный от грязи участок с щебнем, кишат полицейские. Единственное место, где можно спуститься по насыпи, не сломав шею, перекрыто лентой.

Я подошёл поближе к ограждению и, мысленно ворча на Хитер, перевёл коммуникатор в режим трансляции. Удобная штука, когда надо не просто быстро получить информацию, но и так же быстро её передать в режиме онлайн. Дежурным коллегам в редакции, которые тут же, не сходя с места, напишут материал, ради которого я подскакивал в пять утра. Обожаю отдел Экспресс-новостей! Такие трудолюбивые ребята!

У края эстакады стояли двое мужчин. Зеваки – ценный информационный ресурс, грех разбрасываться. Они всегда скажут то, чего не скажет ни одно официальное лицо. Далеко не всё – правдиво, но всегда интересно. Приходится фильтровать, но в этом отчасти и есть смысл нашей профессии. Репортёры – санитары инфополя. По-хорошему надо было бы представиться, но с этой привычкой я расстался ещё в первый год работы – люди сразу начинают думать, прежде чем ответить. Я прислушался.