Безумный мафиози
Шрифт:
Что же мне теперь делать?
Глава пять
Энцо
После того, как происходит что-то ужасное, формируются два типа людей.
Первый тип съеживается и плачет, его разум складывается сам собой, как карточный домик. Они не могли видеть дальше отчаяния или страха, чтобы спасти себя.
Второй тип боролся. Они превращались в уличных котов перед лицом угрожающей жизни опасности, вырываясь, царапаясь и царапаясь, чтобы выжить.
Но даже бойцов можно сломить. Когда люди Раваццани сжигали мою кожу и втыкали нож мне между ребер, я оставался сильным. И когда они ломали мне кости и смещали плечи. Но время шло, и я чувствовал, что слабею от инфекции и обезвоживания. Каждый вдох превратился в агонию, мое тело было изуродовано до неузнаваемости. Я ненавидел лежать на этом холодном каменном полу, находясь во власти своего врага.
Я практически сдался, и это наполнило меня невероятным стыдом и яростью. Я никогда не прощу себе тех мыслей, которые вертелись у меня в голове в те последние часы плена. Я должен был быть сильнее.
Шум начался как раз тогда, непрекращающийся стук, который был слышен через две палубы между нами. Похоже, у моего котенка выросли когти. Хорошо. Это сделает конечный результат еще более приятным.
– Похоже, она злится, - сказал Вито, сидя на стуле возле моего стола. Мы находились в офисе, который располагался на верхней палубе за пилотской рубкой.
– Неудивительно.
– Я по-прежнему прокручивал свою электронную почту, сканируя сообщения со всего мира.
Я нанял лучших хакеров в Италии и Восточной Европе для организации своего мошеннического предприятия. Они также позаботились о том, чтобы моя электронная почта была надежно защищена и абсолютно не отслеживалась. Это позволило мне жить на яхте и управлять своей империей дистанционно. Время от времени я отправлялся на сушу для решения проблем, но в остальном четыре года назад стал призраком.
Мой отец поступил бы иначе, однако я был другим. Я провел последнее десятилетие, чтобы привести Ндрангету в двадцать первый век с глобальной компьютерной империей. Закончились времена, когда за деньги на протекцию разоряли мелкие местные предприятия.
Скоро я преобразую и наркотики. Раваццани мог оставить свою устаревшую торговлю кокаином и героином. Мои люди работали над новыми химическими соединениями, которые должны были заменить старые формулы. Декоративные наркотики, которые не вызывали столько передозировок и не разоряли постоянных клиентов.
– Тебе стоит пойти, нет?
– предложил мой брат. – Чтобы ее успокоить.
– Она пленница, а не гостья. Наплевать, успокоится она или нет.
– А вдруг она поранится?
Я чуть не рассмеялся.
– Учитывая, что я планирую заставить ее страдать, я не думаю, что это имеет значение.
– Я жестом указал на телефон. – Узнай, готова ли комната. Я хочу перевезти ее как можно скорее.
Ее нынешняя каюта, хоть и скудная, но слишком уютная. Ей должно быть некомфортно, как мне в подземелье Раваццани. Команда переделывала одну из кают на нижней палубе в соответствии
Вито начал писать сообщение.
– Им нужен еще час или два, - наконец сказал он.
– Скажи им, чтобы поторопились, блядь.
Мой брат передал сообщение, затем положил телефон в карман.
– Ты собираешься рассказать мне, что ты планируешь с ней делать?
Предвкушение ползало по моей коже, как армия насекомых. Что же мне предстояло сделать? Я собирался сломать ее, унизить и уничтожить. К тому времени, как я закончу, она превратится в оболочку женщины, после чего я покажу ее Фаусто и Фрэнки. Они дадут мне все, что я захочу, в обмен на возвращение Джии.
Но будет поздно. Джиа навсегда перестанет быть прежней.
Я посмотрел на свою руку, где Раваццани отрезал конец моего пальца. Каждый день это напоминало мне о том времени, которое я провел в его темнице, закованный в цепи и избитый. Голодный и голый. Они относились ко мне не лучше, чем к животному, убивая во мне всю человечность, которой я обладал.
Это было как раз то, что я хотел сделать с Джией.
– Вот увидишь, - сказал я Вито.
– Не хотелось бы мне видеть, как ты превращаешься в него.
Я понимал, что он имеет в виду нашего отца, который не задумывался, прежде чем надругаться над женщиной, включая нашу мать. Не было ни одного из его сыновей, которые были зачаты по любви, и я поклялся себе в детстве никогда не брать женщину против ее воли. Никогда не нарушу это обещание.
– Тебе не стоит беспокоиться. Я уничтожу ее, но не таким способом.
В это время зазвонил мой телефон, номер я узнал. Я нажал на кнопку, чтобы ответить.
– Figlio, come stai– Сынок, как дела??
– Papa– отец, они вынуждают меня позвонить тебе.
В свои двенадцать лет Лука был моим старшим. Внешне он был похож на свою мать, но вел себя точно так же, как я, каким-то образом унаследовав мое безрассудство и амбиции. Это было опасным сочетанием, которое я хорошо знал.
– Что случилось?
– Один мальчик приставал к Нике.
Ника - это Никола, младшая сестра. Лука сделал паузу на мгновение, невысказанные слова повисли между нами.
Никому не удается подшутить над Д'Агостино и избежать наказания.
– И?
– спросил я.
– Я разобрался с этим, но они хотят, чтобы я извинился.
Я издал презрительный звук в горле.
– Слишком мягкая английская школа.
– Я так и сказал.
– Намеки на британский говор теперь перекликались с итальянскими звуками в его голосе, и это огорчило меня до глубины души. Мои дети слишком долго находились вдали от своей родины. Лука продолжил: – Он сын какого-то заносчивого аристократа. Отец угрожает привлечь школу к ответственности.