Безумный мафиози

Финелли Мила

Вито прочистил горло.

– Ты забрал ее одежду.

– Да.

Искренне, я пожалел об этом. Джиа была великолепна в одежде. Без одежды? Это была гребаная богиня. Я оскорблял отсутствие у нее груди, чтобы отвлечься от своего желания, но всякий, у кого есть глаза, знал, что это ложь.

Она была высокой и стройной, с изгибами во всех нужных местах, а ее небольшая талия обрамляла мягкий живот. У нее были идеальные соски и попка, которая способна начать войну между дружественными странами.

Самое главное, поскольку она была обнажена, то мне был хорошо виден крошечный пирсинг, пронзающий ее клитор.

Мамма миа, это украшение. Так и хотелось провести по нему языком, прикусить зубами и нежно потянуть, пока она не задышит подо мной.

А ведь она тоже не струсила. Как мужчина, который никогда не трусил, я оценил это. Джиа боролась со мной и ругалась, держала себя в руках и сохраняла достоинство.

Мадонна, неужели есть что-то более горячее?

Открыв ноутбук, я попытался сосредоточиться на работе. Нужно было просмотреть сотни писем и отчетов, но мои мысли все время возвращались к той каюте, к тому пирсингу.

Cazzo– блядь. Мне нужно было сбросить стрессстресс, пока я не наделал глупостей.

Посмотрев на брата, я спросил:

– Девушки, которых мы привели в прошлый раз, те, что из Канн?

На его лице отразилось полное отсутствие удивления.

– Хочешь, чтобы я снова их привез?

– Да. А как скоро?

– Через два дня, наверное.

Я кивнул.

– Организуй это. Сообщи экипажу.

– Это из-за нее?

– Не будь смешным, - огрызнулся я. – Я ненавижу в ней все.

Он опустил взгляд на свой телефон и начал прокручивать его.

– Это хорошо. Потому что Массимо сказал, что они следят за ней в комнате охраны. Очевидно...

Dio santo– Святой Господь! Я встал со стула прежде, чем Вито успел закончить фразу. Я направился к комнате охраны, которая находилась недалеко от офиса, и распахнул дверь. Массимо и два члена команды собрались у экранов, их внимание было приковано к одному конкретному монитору. Мне не нужно было гадать, к какому именно.

– Che cazzo – Что за хрень!
– рявкнул я. – Неужели здесь никто, кроме меня, не работает?

Массимо махнул мне рукой.

– Ma dai – Давай, Энцо. Ты должен это увидеть. Там она занимается йогой. Голая.

Я сжал челюсти, раздражаясь на себя и на них.

– Отключи ее. Я хочу, чтобы никто, кроме меня, не смотрел на эту камеру.

Массимо заскулил, как капризный ребенок, и продолжал смотреть на экран.

– Нет, пожалуйста. На борту еще не было такой сексуальной женщины, и ты не поверишь, какая она гибкая. Я умоляю тебя, только недолго - гребанный бог! Ты это видел?

В три шага я добрался

до монитора и выключил его. Я показал на все их лица, выражение моего лица было непреклонным.

– Я единственный, кто будет следить за ней с этого момента. Любой, кого поймают за наблюдением за ней, будет разрезан на куски и выброшен за борт. Я правильно выразился?

– Понятно, дон Д'Агостино, — пробормотали все, кроме моего младшего брата. Мне не понравился подозрительный блеск в его глазах, но я проигнорировал его.

Все на этой яхте подчинялись мне, включая моих братьев.

Я направился к двери.

– Массимо, за мной.

Когда мы оказались в коридоре, я положил руку ему на грудину и толкнул его к стене. его к стене.

– О чем ты думал, призывая их?

Он попытался убрать мою руку, но я был слишком силен. Он нахмурился на меня.

– Она горячая и голая. Ты не можешь сказать мне, что ты не смотрел, когда у тебя был шанс.

Смотрел, но я пытался забыть об этом.

– Я хочу унизить ее, а не доставить тебе удовольствие. Не делай этого снова.

– Хорошо, но ты не знаешь, что ты теряешь. Madre di Dio– Матерь Божья, она сделала эту штуку со своей ногой... — Он присвистнул. – А ты видел ее пирсинг?

Странное чувство охватило меня, темный узел в животе. Это был гнев на себя, на брата. Злость на женщину в клетке за то, что она не могла что она не спряталась от посторонних глаз. Хуже того, это было собственническое желание оставить ее только для меня, чтобы только мне было позволено видеть ее.

К черту. Я был боссом.

– Она моя пленница - моя, а не твоя. Ты не должен входить туда или смотреть на нее. Все ясно?

– Что происходит? — Вито поспешил по коридору, его брови были прищурены в озабоченности.

Отпустив Массимо, я отступил назад.

– Никто, кроме меня, не заходит в ее комнату.

Мои братья обменялись быстрым взглядом, от которого у меня заскрипели зубы, и я спросил

– Есть что сказать?

Вито изучал меня, и я почти видел, как он переключает внимание.

– Ты не никого туда не пустишь? Даже члена экипажа? — Когда я не ответил, он закатил глаза. – Ей нужно будет поесть, сходить в туалет. Принять душ.

Я провел рукой по волосам. Когда идея о клетке пришла мне в голову, я не подумал ни об одной из этих обыденных практичности.

Странное чувство охватило меня, темный узел в животе. Это был гнев на себя, на брата. Злость на женщину в клетке за то, что она не могла что она не спряталась от посторонних глаз. Хуже того, это было собственническое желание оставить ее только для меня, чтобы только мне было позволено видеть ее.

Око за око - этого недостаточно.