Безупречный элемент
Шрифт:
— Фальшиво звучит ваш «хор мальчиков». И что-то подсказывает мне, что не дождусь я, чтобы вы меня выслушали. Потому скажу здесь и сейчас, — голос Фреды сел от усталости. — Я подумала, что теоретически мы ведь тоже можем создать свой Эгрегор. Против Смотрящих, для того, чтобы сделать то, что нужно нам. Или я что-то неправильно поняла?
В глазах Вагнера плеснулась чернильная тьма, и он на миг прикрыл веки, а когда снова посмотрел на девушку, во взгляде его было нечто нечитаемое.
Никто, кроме него, не понял тогда, что произнесенное Фредой, являлось гораздо большим, чем просто
— Если сморозила что-то, то не обессудьте, — она зевнула, прикрываясь ладошкой, и пожимая плечами в ответ на молчание вампиров, — мне в какой-то момент показалось, что в моей идее есть смысл.
— Тебе бы отдохнуть, как следует, — осторожно заметил Тайлер.
Фреда вдруг поникла, тихонько вздохнула. Сейчас она стала выглядеть особенно хрупкой и измученной. Смуглая кожа побледнела, утратила теплый золотистый оттенок. Под глазами залегли темные круги, губы напряженно сжались. Она то и дело подавляла новые приступы зевоты и нервозно заводила за уши непослушные пряди взъерошенных волос.
— Я устала, и правда хочу выспаться, — покорно отозвалась Фреда. — Только мне не нравится, когда что-то касающееся меня, решается без моего участия. И никому не понравилось бы.
И с этими словами она развернулась и отправилась на первый этаж.
— Как добраться до ваших Магистров? — спросил Лео у Вагнера, как только шаги Фреды стихли внизу.
— Тебе — никак. Доминис контачат только со Смотрящими. Никогда не принимают вампиров со стороны, не устраивают аудиенций.
— Без исключений?
— Исключения крайне редки. В основном для глав государств. Или для мэров городов, где оседают члены Ордена, и намечается возведение Цитадели. Ты к главам государств или мэрам крупных городов какое-то отношение имеешь, дюк?
— Где они обитают? — Лео вздернул бровь, проигнорировав иронию Вагнера.
— Месторасположение их главной резиденции неизвестно никому, кроме Смотрящих, а на них наложен вечный запрет о разглашении, — ответил Вагнер. — Насколько я знаю, Доминис не сидят в одном убежище, а перемещаются. Я слышал о Париже и Вене. Есть резиденция где-то здесь, в Скандинавии.
— И что, все их норы только в Европе?
— Да, Орден в основном расположен в континентальной Европе. Мы не любим Новый свет и не доверяем пришлым оттуда, — заметил он, сверкнув глазами на Лео. — Крупных общин сородичей нет в Южной Европе и на островах. Есть разрозненные группы магов-отщепенцев, не признающих единое устройство и порядок. Они никому не подчиняются и селятся в основном в Южной Америке, Азии. Магистры предпочитают Центральную Европу. Смотрящие существуют по подобной же схеме. Я бывал только в трех их резиденциях — Ганновер, Прага, Вена. Но это все так, для общего развития. Эта информация ничем тебе не поможет. И я даже не буду тратить слова на то, чтобы объяснять насколько это бесполезная и абсурдная идея — подобраться к Смотрящим и пытаться уничтожить их. Но я по статусу имею доступ к Смотрящим. И Доминис займусь я сам, — заключил он в итоге.
— А если не выйдет?
— В любом случае вооружаться только этой идеей — безрассудно. А с другой стороны все настолько непредсказуемо, что выстраивать возможные комбинации можно до
— Я тебе не доверяю, — заявил Борегар. — С этим как быть?
— Никак. В таком случае будем обоюдно руководствоваться принципом «не навреди».
— А то, что сказала девчонка, про эгрегор. В этом есть смысл? — спросил Лео.
Рейнхард ответил не сразу.
— Смысл есть, — мрачно сказал он. — Но, во-первых, создать эгрегор, да еще такой мощи, совсем не так просто. Точнее, очень и очень непросто. И, во-вторых, есть еще некий момент.
— Давай выкладывай, в чем загвоздка, — нетерпеливо проворчал Лео.
— Ничего нового я не скажу. Чтобы создать эгрегор, способный противостоять целям Смотрящих, нужно, по меньшей мере, представлять, как решаются подобного рода абстрактные задачи. Смотрящие стремятся использовать Фреду как батарейку. У нас будет совсем иная цель — защититься от воздействия Смотрящих. И именно эта цель и станет движущей силой нашего Эгрегора. Мы четверо должны будем объединиться — я, ты, — Вагнер кивнул на Лео, — Фреда и Эйвин. Мы — вампиры и люди — элементы различных природ. При создании эгрегора мы смешаем и объединим наши сущности. Это произойдет на подсознательном, энергетическом, а также на физическом уровне. И все это неразрывно свяжет нас навсегда.
Он вскинул голову и, глядя на Лео, добавил:
— Но каким образом это смешение произойдет, и во что мы превратимся в итоге — абсолютно непредсказуемо и не поддается никакому контролю. Ты готов на такое пойти? А взять на себя ответственность за людей?
Ответа не последовало.
— Мне придется скоро возвращаться в Прагу в любом случае, — продолжил Вагнер. — У меня еще сутки, может, чуть больше. И еще сегодня Смотрящие захотят получить порцию новостей. Нельзя, чтобы они просчитали мое точное местонахождение, но указать направление им можно. Для правдоподобия.
— Ты собираешься открыть им, где находишься? — нахмурился Лео.
— Примерно. И для этого мне нужен Тайлер, — Вагнер повернулся к молчаливому вампиру. — Поучаствуешь в маленьком спектакле?
— Смотря в каком, — отозвался тот.
— Попробуем исказить Аспикиенсам «сигнал», настроенный на Фреду и тогда можем действовать дальше.
***
…Все эти разговоры и сейчас звучали в его голове. Совсем, как у людей, замученных навалившимися заботами, когда не можешь выкинуть события из головы и прокручиваешь их снова и снова.
Через несколько часов он выйдет из своего дневного убежища в Цитадели и ступит на дорогу, направление которой весьма туманно. Вагнеру все яснее казалось, что это вовсе и не дорога, а нечто вроде движущейся дорожки, трэволатора, как в аэропорту — встал, и тебя поволокло по заранее заданному курсу. И выбора никакого вовсе нет, и если ты на эту дорожку встал, от тебя ничего больше не зависит…
***
Они с Фредой не могли найти время для себя, довольствуясь красноречивыми голодными взглядами украдкой. В доме, где она чувствовала себя защищенной, невозможно было урвать короткое уединение, простое объятие или поцелуй. И это притом, что тот, чьих объятий и поцелуев она так хотела, был рядом и вне враждебных стен.