Безутешные

Исигуро Кадзуо

Софи хихикнула в темноте.

– Самой красивой, – повторил я. – Ни одна из женщин ей и в подметки не годилась.

Борис, казалось, собирался что-то сказать, но нас отвлекло шуршание, донесшееся откуда-то из окружающей темноты. Немного привыкнув к мраку, я различил дальше по коридору очертания крупного животного, которое медленно приближалось к нам, издавая при каждом движении это самое шуршание. Софи и Борис заметили его одновременно со мной, и на мгновение мы приросли к месту. Затем Борис произнес возбужденным шепотом:

– Это дедушка!

Я

увидел, что диковинный зверь – это действительно Густав: сгорбившись в три погибели, он нес под мышкой один чемодан, другой держал за ручку, а третий волочил за собой: он-то и шуршал по полу. На мгновение мне почудилось, будто Густав вообще не продвигается вперед, а только раскачивается в медленном ритме.

Борис тут же рванулся вперед, мы с Софи последовали за ним несколько неуверенно. Заметив нас наконец, Густав остановился и слегка выпрямился. Во тьме я не видел выражения его лица, но голос звучал весело.

– Борис? Вот приятная неожиданность.

– Это дедушка! – снова воскликнул Борис. – Ты занят?

– Да, работы невпроворот.

– Ты, должно быть, очень занят. – Голос Бориса почему-то звучал напряженно. – Очень-очень занят.

– Да, – подтвердил Густав, переводя дыхание. – Занят по горло.

Я шагнул к Густаву и произнес:

– Простите, что мы вас отвлекаем. Мы только что были на приеме, а теперь собираемся домой. На грандиозный ужин.

– А-а! – протянул носильщик, глядя на нас. – Ну да, да. Замечательно. Приятно видеть вас всех вместе. – Он обратился к Борису: – Как ты, Борис? И как мама?

– Немного устала. Мы хотим домой, ужинать. А потом будем играть в «Военачальника».

– Отличный план. Уверен, вы хорошо проведете время. Ну… – Густав мгновение помедлил. – Мне нужно работать. У нас сейчас дел по горло.

– Да, – послушно произнес Борис.

Густав потрепал Борису волосы, потом вновь согнулся и поволок чемоданы дальше. Я едва успел отстранить Бориса. Оттого ли, что мы на него смотрели, или благодаря короткой передышке, но старый носильщик двигался теперь гораздо уверенней, чем прежде. Я направил шаги в вестибюль, но мальчик замешкался: он глядел в другую сторону – туда, где еще можно было различить согнутую фигуру деда.

– Давай поторопимся! – сказал я, обнимая Бориса за плечо. – У нас у всех уже живот подводит.

Я вновь шагнул вперед, но меня окликнула Софи:

– Нет, нам сюда.

Я обернулся и обнаружил, что она стоит, наклонив голову, перед маленькой дверцей, которую я вначале не заметил. Собственно, даже если бы она попалась мне на глаза, я решил бы, что за ней чулан, так как она едва доходила мне до плеча. Софи придерживала дверь, а Борис, с видом человека привычного, переступил порог. Софи не выпускала ручку – и я, после недолгих колебаний, согнулся и пробрался вслед за Борисом.

Я приготовился было встретить за дверцей туннель, который придется преодолевать на четвереньках, но оказался в еще одном коридоре. Он был даже просторней того, который мы только что покинули, однако явно предназначался исключительно для

персонала. Пол был голый; вдоль стен, на виду, шли трубы. Здесь тоже царил сумрак, лишь впереди на пол падала полоска искусственного света. Мы двинулись на свет, затем Софи вновь остановилась и толкнула засов запасной двери. Мы очутились в тихом переулке.

Ночь была прекрасна, небо усеяно звездами. Оглядев улицу, я увидел, что она пуста и все магазины закрыты. Когда мы тронулись в путь, Софи обронила мимоходом:

– Это был сюрприз – встретить там дедушку. Правда, Борис?

Мальчик не ответил. Он шагал впереди нас и флегматично бормотал что-то себе под нос.

– Ты, должно быть, тоже голоден как волк, – сказала мне Софи. – Надеюсь, нам хватит еды. Я так увлеклась, готовя все эти штучки, что совершенно забыла про основное сытное блюдо. Днем я думала, что еды достаточно, но сейчас, взвесив…

– Не глупи, все отлично. Это как раз то, чего мне сейчас хочется. Множество закусок на один зуб. Мне вполне понятно, почему Борис обожает такую еду.

– Когда я была маленькой, так готовила моя мать. Для наших праздничных вечеров. Не в день рождения или Рождество – на этих праздниках мы ели то же, что и все. А в те вечера, когда нам просто хотелось устроить маленький праздник, для нас троих. Мама подавала бесчисленные крошечные лакомства, одно за другим. Потом мы переехали, мама стала болеть, и мы почти не устраивали пиршеств. Надеюсь, ты не останешься голодным. Вы оба, наверное, готовы съесть слона. – Внезапно она добавила: – Прости. Сегодня я не блистала, так ведь?

Я мысленно увидел ее снова, беспомощную среди толпы. Я обнял ее за плечи, она в ответ прижалась ко мне, и следующие несколько минут мы шагали так молча по пустынным переулкам. Затем к нам присоединился Борис и спросил:

– Можно я сегодня буду есть, сидя на софе? Софи секунду подумала и отозвалась:

– Ладно. В этот раз можно.

Борис прошел с нами рядом еще несколько шагов и снова задал вопрос:

– А лежа на полу? Софи рассмеялась:

– Только сегодня, в виде исключения. Завтракать ты будешь снова за столом.

Это, кажется, обрадовало Бориса, и он вприпрыжку припустил вперед.

Наконец мы остановились перед дверью, зажатой между парикмахерской и булочной. Узенькая улица выглядела совсем тесной из-за множества машин, припаркованных на тротуаре. Пока Софи искала нужные ключи, я поднял глаза и насчитал над лавками еще четыре этажа. Во многих окнах горел свет, доносились едва различимые звуки телевизоров.

Вслед за Софи и Борисом я прошел два пролета. Пока Софи открывала переднюю дверь, я задался вопросом, чего от меня ждут: должен ли я изображать своего человека? А может, нужно вести себя как гость? Когда мы вошли, я решил внимательно наблюдать за Софи и поступать соответственно. Не успели мы, однако, закрыть за собой дверь, как Софи объявила, что ей нужно к плите, и скрылась в глубине квартиры. Борис, в свою очередь, скинул курточку и тоже умчался, гудя как полицейская сирена.