Безвинная
Шрифт:
— Я что-то не заметил никаких признаков, — возразил Танстелл. Он тоже путешествовал на север вместе с мадам Лефу и леди Маккон.
— А обычно вы подобные признаки замечаете, как вам кажется?
Танстелл покраснел.
— Нет. Вы совершенно правы, разумеется. Определенно нет.
— Итак, мы все согласны, что это ребенок лорда Маккона? — мадам Лефу явно желала знать, что думают по этому поводу остальные.
Все молчали. Изобретательница переводила взгляд с одного на другого. Наконец Флут, за ним Танстелл, а затем и Лайалл утвердительно кивнули.
— Я так и предполагала, иначе, в каком бы отчаянном положении Алексия ни очутилась, никто из вас не
Профессор Лайалл знал, что этот момент рано или поздно наступит.
— Не то чтобы я мог объяснить, как такое стало возможным. Но я знаю того, кто в этом убежден. Даже не того, а тех. А они в таких вопросах редко ошибаются.
— Они? Кто они?
— Вампиры, — профессор всегда чувствовал себя неуютно, оказываясь в центре всеобщего внимания, и все же, когда все взгляды обратились на него, постарался изложить свою точку зрения: — Перед отъездом в Шотландию два вампира пытались похитить леди Маккон. Потом, на борту дирижабля, у нее украли дневник, и, наконец, кто-то пытался ее отравить. Прочие инциденты, происшедшие на севере, можно считать делом рук Анжелики, — он кивнул мадам Лефу. — Но в этих трех эпизодах горничная совершенно точно не участвовала. Я полагаю, попытку похищения и кражи дневника предпринял Вестминстерский рой — и, вероятно, по приказу лорда Амброуза. Это в духе Амброуза: шпионаж у него всегда был поставлен из рук вон плохо. Похитители, которых я задержал, утверждали, что им было приказано не причинять вреда леди Маккон, а лишь провести проверку — вероятно, на наличие признаков беременности. Полагаю, что и дневник они украли с той же целью: хотели взглянуть, не писала ли она что-нибудь о своем положении. Правда, тогда она сама еще о нем не подозревала, посему они и не могли ничего узнать. Что же касается отравления… — Лайалл взглянул на Танстелла, ставшего случайной жертвой той неудачной попытки убийства, и продолжил: — В Вестминстере не стали бы принимать такие крайние меры, не дождавшись подтверждения, особенно против жены альфы-оборотня. А вот вампирам, живущим вне роя, такая сдержанность не свойственна.
— Очень мало найдется вампиров-отщепенцев, настолько равнодушных к общественной морали и обладающих таким политическим влиянием, чтобы решиться на убийство жены альфы-оборотня, — негромко проговорила мадам Лефу, озабоченно хмурясь.
— Один из них — лорд Акелдама, — заметил Лайалл.
— Он не мог! Правда ведь? — сейчас в Танстелле был виден не столько актер, сколько бывший клавигер, пусть и не самый дисциплинированный.
Профессор Лайалл с неопределенным выражением лица склонил голову набок.
— Вы, вероятно, не знаете, но как только объявление о помолвке мисс Алексии Таработти с лордом Макконом опубликовали в газетах, королевскому двору стали поступать официальные протесты. Тогда мы оставили их без внимания, списав на соображения вампирского этикета, но теперь я начинаю думать, что кто-то из вампиров еще тогда подозревал возможность чего-то подобного.
— А теперь, после всего, что намарали в этих утренних газетенках… — вид у Танстелла стал еще более встревоженным.
— Вот именно, — вздохнул профессор Лайалл. — Худшие опасения вампиров подтвердились: леди Маккон беременна. И хотя весь остальной мир видит в этом доказательство ее неверности, кровопийцы, судя по всему, верят ей.
Лоб
— Итак, рои, до сих пор предпочитавшие ненасильственные методы, получили подтверждение своих опасений, а Алексия лишилась защиты стаи Вулси.
На обычно бесстрастном лице Флута отразилась озабоченность.
Профессор Лайалл кивнул.
— И теперь все вампиры хотят ее смерти.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ЧАЙ С ОСКОРБЛЕНИЯМИ
Леди Маккон доедала третий тост, допивала четвертую чашку чая и увеселения ради бросала вызывающие взгляды то на одну, то на другую молодую леди — просто чтобы оценить оттенок вспыхивающего румянца. К ответу на вопрос, кто может желать ее смерти, она пока не приблизилась — слишком много было вариантов, — зато приняла несколько практических решений относительно ближайшего будущего. В отсутствие лорда Акелдамы для нее безопаснее всего было уехать из Лондона. Вопрос только — куда? И хватит ли у нее на это средств?
— Леди Маккон?
Алексия моргнула. Неужели кто-то отважился заговорить с ней? Она подняла глаза.
Леди Блингчестер, матрона с мужеподобным лицом, приземистой квадратной фигурой, седыми кудряшками и слишком крупными зубами, стояла рядом и хмуро глядела на Алексию. А за ее плечом виднелась дочь с таким же выражением лица и с такими же зубами. Обе они были известны своей несгибаемостью в вопросах морали.
— Леди Маккон, как вы посмели явиться сюда? Пить чай у всех на виду в компании… — она запнулась, — в компании шляпной картонки? В респектабельном заведении, где бывают честные, порядочные женщины, ничем себя не запятнавшие, с прочным положением в обществе. Вам должно быть стыдно! Стыдно даже ставить себя рядом с нами!
Алексия поглядела на свой стул:
— Но, кажется, я пока только посадила себя рядом с вами.
— А должны бы сидеть дома, вернее, ползать у мужа в ногах и умолять его принять вас обратно.
— Откуда у вас, леди Блингчестер, такой интерес к ногам моего мужа?
Но леди Блингчестер трудно было смутить.
— Или, во всяком случае, вы должны скрывать свой позор от света. Вообразите, что будет, если вы следом за собой затянете в эту трясину своих родных. Этих очаровательных барышень Лунтвилл! Такие благоразумные девушки, такие многообещающие, с такими перспективами — а вы своим поведением погубили не только себя, но и их!
— Вы же не моих сестер имеете в виду, надеюсь? Их обвиняли во многом, но никак не в наличии разума. Мне кажется, они сочли бы это довольно оскорбительным для себя.
Леди Блингчестер наклонилась ближе и понизила голос до шипения.
— Вы могли бы оказать им услугу, бросившись в Темзу.
Алексия шепнула в ответ — так, словно поверяла какую-то страшную тайну:
— Я умею плавать, леди Блингчестер. И, правду сказать, неплохо.
Это последнее откровение, очевидно, оказалось слишком шокирующим для леди Блингчестер: от негодования она даже начала брызгать слюной.
Алексия откусила кусочек тоста.
— Ох, шли бы вы подальше, леди Блинг. Я как раз размышляла о довольно важных вещах, а вы меня прервали.
Стянутая лентами шляпная картонка, в которой на протяжении всего разговора слышалось негромкое постукивание, вдруг отчаянно подскочила. Леди Блингчестер взвизгнула от неожиданности, и, видимо, это стало для нее последней каплей. Она бросилась к выходу, и дочь за ней по пятам. Правда, прежде чем уйти, леди Блингчестер задержалась возле хозяйки заведения и о чем-то коротко и резко переговорила с ней.