Безымянка

Палий Сергей Викторович

Эх, значит, не показалось мне наверху — и впрямь тут гости. И ведь не время для нереста — с какого перепугу хищную амфибию сюда занесло?

Мэрг тоже меня почуял.

В течение пары секунд он не подавал виду, продолжая ковырять пружину, но затем резко обернулся, обнажил острые зубные пластины и заклекотал. Ростом он мне уступал, зато весил однозначно больше — в рукопашной схватке этот выродок шансов бы вашему покорному слуге не оставил, к гадалке не ходи. Говорят, мэрги могут перекусить берцовую кость, и, судя по размеру пасти и челюстных мышц, это утверждение не далеко

от истины.

Раньше я не сталкивался с плотоядными амфибиями один на один, лишь ходил в облавы с группой охранников. Но тогда было скорее весело, чем страшно — ведущий, облаченный в огнеупорный костюм, выжигал гнездо из огнемета, а остальные с прибаутками расстреливали улепетывающих тварей.

Теперь ситуация сложилась иначе. Жуткая помесь окуня и человека стояла в пяти метрах от меня и агрессивно щерилась, готовая в любой момент атаковать. А я отчего-то не открывал огонь, хотя пистолет был направлен гадине точно в лоб…

Дело было в широко разнесенных на черепе выпученных глазах. За подернувшейся мутью пленкой тлели красноватые зрачки, волокущие сознание в звенящую глубину. Я слышал, что некоторые мэрги умеют гипнотизировать, но не думал, что придется испытать столь очаровательные способности на себе.

Сморгнув тошнотворный морок, я тряхнул головой и надавил на спусковой крючок. Грохот выстрела метнулся эхом и утонул в шорохе ливня. Мэрга передо мной уже не было — он, ловко шлепая ногами-ластами, скрылся за троллейбусом и глянул через разбитое окно.

Я выстрелил в мерзкое рыло, особо не целясь, и начал отступать в сторону станции, стараясь не поворачиваться к монстру спиной. Судя по истошному верещанию, я его зацепил, но добивать гада в одиночку было опасно: не исключено, что на зов подтянутся сородичи.

Последние метры до задраенного входа в подземку я преодолел бегом. Возле дверей вгляделся в сплошную стену воды, стараясь угадать хоть какое-то движение, но тщетно. Силуэт опрокинутого троллейбуса одиноко темнел посреди площади. Клекот с каждой секундой удалялся: видимо, подстреленный мэрг драпал прочь без желания метнуть икры в любимую кладку или хотя бы поквитаться с наглым обидчиком, помешавшим изучать интересную пружинку. Вот и ладненько.

Прислонившись к двери, я вломил по внешней броне условным стуком. Хватит, рельсы-шпалы, нагулялся. Пустите домой!

Спустя пару минут громоподобной долбежки кирпичом по стальной пластине внутри послышалось ворчание. Лязгнули запоры, и створка со скрежетом отъехала сантиметров на сорок. Я протиснулся в образовавшуюся щель и вслепую помог дежурному задраить вход.

— Явился, — хмуро сказал он, когда дверь встала на место, и шепот дождя стих. — Шмотьё скидывай и в пакет пакуй, а то не пущу.

Переход от света к полумраку получился резкий, поэтому некоторое время я привыкал к тусклому лучу фонарика, высвечивающему тамбур вестибюля. Знакомый узор на мозаичном панно возле притолоки, аккуратно сметенный в кучку мусор, заколоченные окошки касс, крепеж от снятых турникетов, убегающие вглубь ступени эскалатора.

Откинув капюшон, я стряхнул капли со лба и стянул надоевшую полумаску респиратора. Промок-то основательно. Нужно

и впрямь шмотки обработать.

За надежными дверями на знакомой станции было привычнее и безопаснее, чем снаружи. Здесь теплилась жизнь, рождались и гибли люди, даже, наверное, вершилась какая-то частичка общей судьбы подземного мира. Здесь, в конце концов, был мой дом. Но ведь зачем-то я выходил наружу? Чего-то я все-таки ждал там, наверху?

Ответы на эти вопросы таились в глубине сознания, придушенные бесконечными туннелями, коридорами, убежищами и бункерами. Ответы ждали своего часа.

Но одно я знал точно. Никакие блага цивилизации не могли заменить мне пьянящего простора. Ветер, который несет свободу, рождается только в небе. Выше, гораздо выше закопченного мрамора метро.

Глава 2

ПОДЗЕМНЫЕ ОГОНЬКИ

Ступени эскалатора проржавели и застыли, резиновые поручни местами свернулись винтом, а кое-где и вовсе сгнили, на своде еле заметно покачивался огрызок рекламного щита, с которого свисали длинные гирлянды пыли. От центральных ламп на балюстраде остались только цоколи — плафоны приспособили под баки в душевой и растащили по жилищам. Пахло сыростью и — совсем чуть-чуть — горелой резиной. Снизу тянул прохладный сквознячок.

Луч фонарика скользил по лестнице, то и дело выхватывая спину дежурного. На фуфайке угадывалась надпись «эскалаторная служба». Надо же, какой антиквариат раздобыл! И как эта рухлядь еще по швам не разошлась?

Мужик обитал на Вокзальной недавно. Он слыл хмурым, неразговорчивым типом и любил на досуге пожрать галлюциногенных грибов — правда, не буйствовал. Имени его я так и не запомнил.

— Видел сейчас мэрга, — поделился я. — Возле троллейбуса копошился.

— Странно, — отозвался дежурный, продолжая бряцать подкованными берцами, словно шел маленький бронепоезд. — Для нереста вроде рано.

— Ага. И вел он себя необычно. Скрытно. Я его заметил, только когда вплотную подошел.

Дежурный, не оборачиваясь, пожал плечом.

— Может, очередное поколение вывелось с новыми повадками? Облаву надо устроить на рыбью рожу.

— Я его, кажется, подстрелил, и он убежал. Просто предупреди командира.

Мы сошли с эскалатора и остановились перед наваленными друг на друга мешками с песком и щебнем. Штурмовой барьер, согласно инструкции по безопасности, делали у всех выходов на поверхность. За мешками темнела металлическая заслонка, прикрытая почти до упора. Лишь узкий проход тускло светился возле стены.

Лестничная застава служила пунктом контроля и своеобразным шлюзом для выходящих на поверхность. Здесь всегда дежурил кто-то из смены охраны, чтобы выпустить или впустить людей по условному стуку, а в случае опасности поднять тревогу. Мне и самому периодически приходилось нести скучную до сумасшествия вахту на «лестничке».

Мы обошли мешки и направились к посту. На электрощитке и спинке стула подрагивали желтые отблески, из прохода доносился низкий шепот дизеля и крики мамаши, отчитывающей хнычущее чадо. Под потолком ползла тощая струйка дыма — чуток сбоила вытяжка.