Безымянные боги

Жеребилов Иван

На тявканье собачонки из дома выглянула красивая женщина-чудь, удивилась, увидев Цветаву, а ещё больше княжне, но, конечно, прогонять не стала, напротив, позвала в дом и угостила пирогами, которые оказались даже вкуснее, чем у княжьей стряпухи бабки Лукерьи. А дом у красавицы Сияны оказался уютными совсем не таким пустым, как тот, в который Ладославе матушка велела ехать, так что она сама не заметила, как, наевшись пирогов, напившись травяного чаю, уснула на лавке крепким сном. Правда не заметила она ещё и того, что Цветава и Сияна себе другой чай заваривали и пили совсем понемногу,

больше подливая ей.

Когда княжна уснула, Цветава с Сияной вышли в светёлку вдовы и уже там продолжили разговор, правда, вдова произнесла лишь одно слово:

— Беда?

— Беда, Сиянушка, — кивнула Цветава. — Враг под стену уже подошёл, а в тереме у князя — чисто гнездо змеиное. Княжну извести решили, вот мы и придумали её у тебя спрятать.

— Верно придумали, — одобрила Сияна. — Я девчушку в обиду не дам.

— Себя тоже сбереги. Как начнётся всё, до утра продержись, а коли мы не появимся, хватай княжну и бегите подальше.

— И ты себя береги Цветавушка, — всхлипнула вдруг Сияна. — И Ждана там в обиду не дай, а то знаю я его…

— Ждан велел, если будешь одна уходить, чтобы ты про Жужку не забыла, да для домового с банником пару валенок приготовила, — ухмыльнулась Цветава.

— Вот уж…Сам мало что не под топор лезет, а туда же, то о шавке этой заботится, то о домовиках, — нахмурилась вдова. — Ладно уж, передай ему, что всё сделаю.

Они обнялись на прощание, и Цветава уже почти не скрываясь, побежала обратно к боярскому терему.

Ждан встретил её в условленном месте — они заранее присмотрели заросли кустарника в дальней части княжьего двора, в которых даже чудь без труда мог укрыться.

— Ладно? — спросил он, когда Цветава скользнула в самую гущу кустарника.

Цветава в ответ кивнула и спросила:

— Дальше-то что?

— А дальше надо ждать. Княгиня уже приехать успела, наверняка к дочери заявится.

— Убивать её нельзя, нас тогда самих в изменники запишут.

— Кто говорит убивать? Спутаем по рукам и ногам, а потом князю покажем. На, вот, кстати.

Ждан сунул Цветаве моток тонкой бечевы.

— Дурная затея, — произнесла девушка, но верёвку убрала за пояс.

— Другой у нас нет, вот на ходу и придумываем. Ты сейчас полезай в светёлку, да притаись там, только не забудь щеколду на двери открыть.

— А если княгиня меня из комнаты выгонит перед тем, как княжну удавить?

— Не выгонит.

Ждан вновь сунул руку под рубаху, достал грязную шапку-колпак и протянул девушке.

—

Вот, наденешь.

— Это чтобы от удивления княгиня столбом замерла?

— Вот ещё! Ты надень, а потом говорить будешь.

— Не буду я это на себя надевать, — заупрямилась Цветава. — Ты её с какого-то побирушки снял, что ли? Грязная такая, из неё же можно щи сварить.

Ждан не стал напрасно спорить, просто натянул грязный колпак себе на голову и пропал, будто не было его. Цветава чуть не вскрикнула от удивления.

— Ну, что? — донёсся из ниоткуда ехидный голос бывшего десятника. — Примешь обновку?

— Шапка-невидимка, — ахнула девушка. — Ты где же такую достал?

— Где достал, то моё дело.

— Так, это ты был?! — неожиданно догадалась Цветава. — Ты ночью по женской половине шастал!

— Не шастал, — поправил её, снимая шапку Ждан, — а тебе помочь хотел.

— Знаем мы такую помощь! — вспыхнула девушка.

— Вот глупеня. Тебя злыдни во сне чуть до смерти не задушили. Еле успел тебе на помощь прибежать, ещё эта телеухая возле двери засела так, что не пройти свободно.

— Значит, это ты чёрные пятна на полу да на стенах оставил.

— Скажешь тоже. Это злыдни дохлые прахом чёрным осыпались. Одного я об стенку… двоих расплющил, а потом каблуком… последний сбежал.

Цветава от этих слов вздрогнула, подумав, что неспроста ей мерещилось что-то в тени.

— Спасибо, — тихо ответила она, и, наклонившись, поцеловала Ждана в щёку.

— Шапку лучше возьми, — ответил он, пытаясь строгостью скрыть улыбку, так и норовившую разрушить образ оскорблённого героя.

Цветава натянула шапку на голову, немного посидела, привыкая к невидимости и удивляясь, что просторный колпак сейчас пришёлся впору, а затем двинулась к терему. Вскарабкалась тихонько по венцам, ругаясь на неудобный сарафан, отворила едва прикрытые ставни и ужом ввинтилась в темноту комнаты.

Любинка, умаявшись ждать, посапывала себе на кровати, совсем не по-княжески раскинув в стороны руки и ноги, будто в облаках парила. Цветава нахмурилась, потом прикрыла её вязанным одеялом и, отодвинувшись в дальний угол, замерла в ожидании.

[1] Женский головной убор

Глава 28

Народ в окольном городе и детинце не думал расходиться по домам — тянулись к стене подводы с оружием и провизией для защитников, дымили кузницы, прибывали всё новые и новые ополченцы, которых быстро распределяли по сотням. Не обошлось и без драк, впрочем, жёстко пресечённых стражей.