Безымянные боги
Шрифт:
Ворота из окольного города пусть и грамотно построены, так что нахрапом их не взять, но всё одно хлипче внешних оказались, да и как им устоять, когда, считай весь город в них ломится? Да и твари в которых превратились жители, оказались ловчее и сообразительнее мертвяков — одни на других забрались да через стену в три человеческих роста перевалились, напав на стражников, отступивших внутрь детинца. Их, конечно, порубили, да пока рубили одних, другие выбили подпорки с ворот, а остальные навалились на створки так, будто ещё один великан в крепость прокрался, вот засовы и не выдержали. Распахнуться
Цветава и подручные Твёрда как раз добрались до входа в крепость, когда это всё произошло. Стражников пока не смяли, но уже здорово потеснили, а остальные слишком были заняты на стенах, чтобы отвлекаться ещё и на это — упыри и волкодлаки ударили слаженно и мощно, под прикрытием шаманов и чёрных чародеев, и едва не опрокинули защитников. Если бы не помощь волхвов, то нечисть бы уже хозяйничала на стенах, а так удалось замедлить врагов, но надолго ли никто сказать не мог. Так что рассчитывать было не на кого, и они вступили в бой, стараясь не думать, что эти уродливые твари с волчьими зубами при сете дня должны были превратиться в обычных жителей.
Неизвестно сколько бы они простояли, но к воротам подтянулось три десятка отроков дозора, которыми командовал уже знакомый Цветаве Горыня. Они оттеснили проклятых обратно к воротам, но на этом вся удача закончилась. Закрыть створки не было никакой возможности, а сквозь открывшийся проход лезли всё новые и новые чудовища.
Помощь пришла неожиданно, когда они совсем было отчаялись.
Чудовищный порыв ветра ударил откуда-то сверху, подхватил синюшные тела и забросил их далеко за стену, остальные проклятые, сунулись было дальше, но неведомая сила будто вколотила их обратно, ломая и сминая тела без всякой жалости, а потом ударила по створкам, захлопывая ворота. Отроки замешкались, но властный голос приказал:
— Живей подставляйте подпорки! Я не смогу их держать вечно!
Только тут Цветава увидела коренастого седобородого волхва, опиравшегося на узловатый посох, приблизившегося совершенно незаметно, и узнала его. Явор, не только волхв, но и воин, и наставник дозорных в Хорони. А ещё один из самых ближних сподвижников Твёрда.
Отроки засуетились было, но быстро сообразили, поставили подпорки, заменили сломанные засовы, уложив свежие брусья, да ещё и клинья забили под створки, чтобы наверняка не открылись больше. Горыня поклонился почтительно волхву и погнал отроков на стену детинца отбивать новые атаки проклятых.
— А вы чего здесь? — заметил Явор троих.
— Тебя ищем, отче, — вышел вперёд Велимир.
— Зачем ещё? Кто такие?
— Дозорные мы и Вежи, а здесь по поручению волхва Твёрда Радимовича.
Брови волхва взлетели вверх, он хотел спросить что-то ещё, но тут в стороне раздался вопль и с неба на них упал яростно оскалившийся бес. Явор выругался и выбросил перед собой руку с посохом, тёмную тварь
— За мной! — скомандовал волхв и двинулся в сторону Стены.
Место для разговора они нашли в одной из башен, чуть в стороне от ворот. Сверху слышалась ругань стрелков, кто-то хрипло пел, кто-то шумно сплёвывал после каждого выстрела. Снаружи нёсся непрекращающийся вой, лишь изредка перемежающийся визгом, когда чья-то стрела находила цель.
— Зачем вас Твёрд сюда прислал? — сразу как вошли, спросил волхв.
— Измена в крепости, отче, — ответил Велимир.
— Это я и без вас вижу, — поморщился Явор. — Почему он со мной не уговорился?
— О том он нам не говорил, только проклятье на окольный город навели. Сильное проклятье.
— Без вас всё знаю!
— Если со Столпа заклятие снять, все люди там умрут.
— И что? — разозлился волхв. — У меня от полусотни волхвов, едва ли два десятка осталось, на столпе неведомые чары, людей заживо бесы жрут и проклятые грызут, а вы мне говорите, чтобы я проклятых жалел.
— Так ведь это твои люди, отче, — пролепетала Цветава. — Разве не потому называем мы отцом любого волхва, что у него за каждого встречного душа болит и каждому он помочь и наставить должен?
— Ты, девка, язык прибери, — помрачнел волхв. — У нас того и гляди Стена рухнет и нечисть по всему Великосветью поползёт, а я должен твои поучения слушать. У меня за всю Светлую землю душа болит, а сейчас может так статься, что мы все до утра не доживём. А если даже и доживём, то сияние от камня этим проклятым не даст в людей превратиться.
— Значит, всё бросить?
— Что всё? Колдунов в Столпе бросить нельзя, людей моих на стенах бросить нельзя, отроков, которые бьются сейчас, хотя даже меч толком ещё держать не научились. А все остальные мне без надобности, жаль мне их, да они не жалеют ни меня, ни вас.
— В Столп не попасть, — глухо проронил Некрас.
— Что ещё?
— При нас волхв сгорел, молодой такой. Призраков посёк каким-то сиянием, шагнул и иссох весь.
Волхв, услышав это, побледнел, но ничего не ответил.
— С нами княжеский гридень был, бывший десятник дозора, Ждан, — сказал Велимир. — Он в Столп пройти смог.
— Что значит «смог»? — вновь вскинул брови Явор. — Волхв пропал, а он прошёл?
— Его заклятие не взяло, — пожал плечами седой. — Он нам велел тебя найти, сказал, что ты людям поможешь в окольном городе.
Явор в ответ выругался.
— Мы с таким проклятьем уже сталкивались, — не обратив на ругань внимания, вставил Некрас.