Безымянные могилы. Исповедь диверсанта. Хорватия

Дукас Даниэль

Мы крайне редко носили с собой огнестрельное оружие, потому что в самых непредвиденных обстоятельствах, это могло поставить нас в очень невыгодное положение. Из постоянных вещей, с нами были лишь удавки, в этот раз трофейные гарроты из Италии, боевые ножи, призванные наносить смертельные рваные раны, несколько метательных и миниатюрные пики, чьи рукояти помещались в сжатый кулак с торчащим между пальцев лезвием, для нанесения быстрых множественных ударов. С этими ребятами у нас был лишь один

шанс. Звук выстрела или крик, достигли бы ушей бригады комендантского часа, контролирующей следующий сектор. Дождавшись, когда они свернут на народную площадь, мы обошли их спереди, и заняли позиции по разные стороны улицы, я в подъезде полузаброшенного дома, Моррис в приветливой тени пышного кустарника. Эти парни шествовали шеренгой, будто на параде и как только они прошли мимо нас, мы тихо покинули свои укрытия и метнули, каждый свой, ножи в спины двоих шедших в середине. Все четверо замерли, словно по команде старшего по званию. Живые смотрели на умирающих, медленно оседавших на землю и скаливших рты в немой попытке понять причины внезапной смерти. Не успев опомниться от шока, мой противник получил сокрушительный удар в живот. Идеальная отповедь от любых попыток закричать. Удар кулаком в висок вывел его из строя, заставив мешком рухнуть на землю.

Вынув ножи из трупов, забрав деньги, нашедшиеся в их карманах и разоружив, мы за руки, потащили всех четверых к темным водам набережной. Проколов двоим из них легкие, мы бросили их через каменную преграду. Оглушенного мощным ударом в подбородок, Моррис связал по рукам и ногам и засунув в рот смятую фуражку, взвалил на плечо. Я повторил действия моего напарника. С противоположной стороны улицы на нас смотрели пыльные окна заброшенной лавки морепродуктов и рыболовных принадлежностей.

***

«В темноте пахшего затхлостью помещения не было видно лиц, лишь контуры двух огромных фигур, слегка высвеченные жалким лунным светом, с трудом пробивавшимся, сквозь мутные стекла. Тот, что был выше, извлек из пряжки своего ремня нож ударного предназначения и поочередно ткнул им щеки связанных. Лезвие скрипнуло по их зубам. Оба моментально пришли в сознание и замычали от боли сквозь пропитанную потом ткань. Гигант вытер лезвие о штанину пленника и спрятал нож обратно, вместо него достав огромный, изощренной формы, нож. Второй человек повторил его действие, достав свой, не уступавший размерами. На гарде со стороны полотна ножа, тускло блеснула едва различимая звезда Давида. Этим местом он поднес нож, поочередно к глазам обоих пленников и те расширились от осознания своего положения, перед до крайности озлобленным врагом.

– Нам ничего от вас не нужно, хриплым голосом произнёс

гигант, предупреждая любые попытки что-либо сказать, – мы разбудили вас, чтобы вы не опоздали на шоу, где вы в главных ролях.

Напарники рассмеялись. От их низкого, хриплого смеха пленники ощутили, как на их головах зашевелились волосы.

– Вы, ублюдки, совершаете геноцид сербов, евреев и цыган, да еще и в свою поганую веру пытаетесь обратить некоторых, не говоря уже о ваших воспитательных мерах в отношении сербских мальчиков. Похоже, что вы, суки, очень высокого мнения о себе, – голос гиганта понизился еще на несколько тонов и теперь казалось сами стены помещения вибрируют от его звучания.

– Ты, мразь, не представляешь себе, насколько я зол и что сейчас с тобой сделаю.

Гиганта трясло от негодования. Ему не терпелось расправиться с двумя связанными, сидящими на полу.

– Давай-ка ты сначала, братишка, – сказал он напарнику, присев на корточки рядом со светловолосым пленником, которому на вид было не больше двадцати, – а мы посмотрим.

Мужчина бросил нож на пол и стал на одно колено.

– Значит, этими руками ты убиваешь тех, кто на тебя не похож, да? Вырезаешь не рожденных младенцев из утроб матерей? Отрубаешь головы и лишаешь глаз? Не так ли? – он опустил взгляд на связанные, в области запястий, руки.

– Хм… – наигранно протянул мужчина, – пожалуй решение очевидно.

Он притянул к себе сжатые кулаки пленника и поочередно разгибая пальцы, выгибал их в обратную сторону, ломая в области второй фаланги. Лицо парня моментально заблестело, покрывшись испариной. Он мычал и ерзал на месте, будто сидел на раскаленной сковороде, расчищая под собой островок свободный от толстого слоя пыли. Большие пальцы, в отличие от остальных, хрустевших как побеги молодого деревца, ломаясь, звонко оповещали об успешно отделенных друг от друга суставах.

– Ах, ну вот, – сломав последний палец мужчина деланно выдохнул, имитируя разочарование окончанию процесса.

– Вообще-то, обычно мы так не поступаем и предпочитаем просто выпускать кишки таким, как вы, дабы не терять время, – заговорил гигант улыбаясь, – но сегодня такой приятный весенний вечер и этот город навевает на меня лирическое настроение и мне хочется пошалить. Что скажешь, братец?

– О, я ведь только начал! – оживившись заявил мужчина театрально жестикулируя.

Пленника, наблюдавшего за этим, затрясло крупной дрожью. Его желудок не выдержал столь сильного нервного напряжения и опорожнился, издав при этом пренеприятный булькающий звук.

– О Господи! Какого черта?! – брезгливо воскликнул гигант отстраняясь чуть дальше от ударившего в нос зловония.

Конец ознакомительного фрагмента.