Безжалостный
Шрифт:
Когда я поднимаю глаза, на его губах нет ухмылки.
Этот же рот целовал меня.
Наши глаза встречаются, и меня словно пронзает электрический разряд.
Эти глаза заставили меня дать обещание, которое он не собирался выполнять.
— Давай обойдемся без любезностей и перейдем к тому, зачем ты здесь.
Он засовывает одну руку в карман, а другую подносит к подбородку. Я слышу характерный звук щетины, когда он проводит ладонью по челюсти.
Я не помню, чтобы он был таким серьезным. Внезапно мне захотелось проверить,
— Я только что от Маркуса. — Его рука опускается на бок, и беспокойство мгновенно омрачает его лицо.
Я помню этот взгляд.
Мое дыхание учащается, когда воспоминания проносятся мимо меня. У него было такое же выражение лица, когда он увидел меня, стоящую перед его дверью.
— Ты можешь ему помочь? — шепчет он, словно боится даже спросить, не говоря уже о том, чтобы услышать ответ.
— Да.
Он дергается, как будто я дала ему пощечину, а не сообщила хорошие новости.
Его дыхание учащается, и когда его глаза начинают блестеть от непролитых слез, я понимаю, что он потрясен. Он бросается ко мне, и прежде чем я успеваю его остановить, он прижимает меня к своей груди. Его руки обхватывают мое тело, и он поднимает меня на ноги. Я хватаюсь за его плечи, намереваясь оттолкнуть его, когда он прижимается лицом к моей шее и плачет.
Его тело содрогается от прикосновения к моему. У меня не хватает сил оттолкнуть его. Вместо этого я обхватываю его за шею и прижимаюсь к его голове. Я даю ему тот комфорт, который он когда-то давал мне.
Когда он овладевает своими эмоциями, он шепчет, — Мне очень жаль, док.
— Это нормальная эмоциональная реакция на хорошие новости, касающиеся близкого человека.
Он отстраняется, но не отпускает меня. Его глаза находят мои, и я стараюсь не обращать внимания на тоску, которую вижу в них.
— Мне жаль, док, — повторяет он. — Мне жаль, что я ушел.
Я высвобождаюсь из его объятий и делаю шаг от него.
— Я договорюсь с Картером, чтобы Маркуса привезли в Калифорнию. Мне нужно будет провести дополнительные тесты, но операция должна быть назначена на тридцатое число.
Его губы изгибаются в улыбке, и наступает моя очередь выглядеть так, словно мне дали пощечину.
Нет ничего прекраснее в этом мире, чем улыбающийся Джексон Уэст.
Я отмахнулась от этой мысли и поправила блузку, чтобы не смотреть на него.
— Ты не изменилась, — говорит он. — За исключением прически. Она тебе идет. Ты прекрасно выглядишь, док.
Прямота еще никогда меня не подводила.
— У нас был секс, Джексон. Это все, что было. Только секс. Мы никогда не были влюблены. — Я делаю воздушные кавычки, когда говорю "влюблены". "Мы даже не были друзьями. Ты мне не нравился, а я не нравилась тебе. Я оперирую Маркуса, потому что знаю, что могу исправить повреждения его сердца. Я делаю это не ради тебя.
Его улыбка становится шире, что заставляет меня нахмуриться.
— Почему ты улыбаешься?
—
Я стою, как рыба, и смотрю, как он уходит.
Высокомерный ба...
Мои мысли обрываются.
Он прав.
"Он не может быть прав!" огрызаюсь я про себя.
Ты знаешь, что он прав.
Он спросил, как я себя чувствую, и сделал мне комплимент. Он даже извинился! Он хорошо воспитан.
Я закрываю лицо руками, чувствуя, как меня охватывает смущение.
Та ночь, которую мы провели вместе, может быть, что-то и значит для меня, но я, конечно, не готова к ее изучению.
Глава 8
Джексон
Когда они ставят поднос с едой на подставку, я протягиваю руку и снимаю крышку. Я беру десерт и откидываюсь на спинку стула.
— Как ты можешь есть это дерьмо? — спрашивает Маркус с выражением отвращения на лице.
— Я беру ложку, зачерпываю ее и запихиваю в рот, — отвечаю я, ухмыляясь от уха до уха.
— Мудрость, — бормочет он. — Почему у тебя такое хорошее настроение?
Я вылизываю ложку дочиста и ставлю пустую посуду обратно на поднос.
— Я видел Ли вчера вечером, — говорю я и удивляюсь, когда он хмурится. Я думал, он будет рад за меня.
— Чувак, ты можешь подождать, пока она закончит резать мое сердце, прежде чем выводить ее из себя?
— Почему ты думаешь, что я собираюсь ее разозлить?
Маркус никогда мне не врет, и поэтому я не удивился, когда он сказал, — Она другая, Джекс. Ее разум работает не так, как у нас. Ты сам мне говорил. Ее не волнуют эмоции, ее волнуют факты. Факт в том, что ты ее поимел.
— В другой жизни я мог бы полюбить тебя, — шепчу я.
Маркус смотрит на меня так, словно я сошел с ума.
— Это она сказала мне в ту ночь, когда мы были вместе.
— Извини, что я тебя огорчаю, брат. Это было до того, как ты бросил ее в квартире.
— Прошли годы, Маркус. Мы можем узнать друг друга получше. Мы можем встречаться. Это может стать нашим шансом на такую жизнь.
— Почему ты хочешь подвергнуть себя такому испытанию? После ее ухода ты был в полном дерьме. Ты живешь в Нью-Йорке, а она живет на другом конце этой чертовой страны. Вы даже не в одном часовом поясе.
Он прав. Мы живем на разных концах страны.
— В крайнем случае, это шестичасовой перелет, — говорю я, уже планируя, как ее увидеть.
— Джекс, просто отпусти это. Значит, она была лучшим, что у тебя было. Это не значит, что вы, блядь, родственные души или еще какая-нибудь подобная хрень. Почему ты не можешь просто отпустить ее?