Беззвучная нота
Шрифт:
Он опускается в кресло.
Чай?
Я не буду пить чай с убийцей Слоан.
Конечно, Куросаки не было видно на видео, но его убийца работал по приказу. Кровь Слоан на его руках в той же степени, что и на руках его убийцы.
Финн подталкивает меня.
Я нехотя иду к столу, но отказываюсь тянуться за чашкой, когда Куросаки наливает. Он отпивает глоток, глядя на пейзаж сильно морщинистыми глазами.
Так спокойно.
Так легко.
Неужели он выглядел так же безучастно, когда решал, жить Слоану или умереть?
— Мы не можем оставаться
— Ты помнишь, что ты мне обещал?
Его взгляд падает на Финна с тяжестью, от которой у меня перехватывает дыхание.
— Что ты ему обещал, Финн? — шепчу я.
Финн игнорирует меня.
— Я дал тебе слово.
— А Куросаки всегда держат свое слово. — Отец потягивает чай, губы тайком кривятся так, как я видела миллион раз у Финна. Когда он обращает внимание на меня, то кажется почти теплым и приглашающим. — Ты знакома с якудзой, да?
Я резко киваю, меня все еще беспокоит мысль о том, что Финн заключает сделки со своим отцом. Как в шекспировском «Венецианском купце», он будет требовать каждый дюйм своего фунта плоти.
— Мой отец был патриархом моего клана и командовал тысячами мужчин, но после того как другой патриарх начал войну за территорию, я остался на посту лидера и у меня было два варианта — смерть для меня и моих людей или экспансия, чтобы вернуть утраченную территорию. — Он выдыхает пар, поднимающийся от его чашки. — Остальные боялись экспансии, но я уже бывал в Штатах и понимал их потенциал. Несмотря на то, что западные люди претендуют на моральное превосходство, все они склоняются, если цена правильная. — Я вздрагиваю от его снисходительного тона. — Я знал, что смогу восстановить наши силы, если пойду по пути за пределы Японии. Но это был опасный путь. Я уже потерял мать Финна на войне. Я не мог оставить наследника нашего клана в беде. — Его взгляд скользит к Финну. — Поэтому я нашел сиделку и поручил ей хранить в тайне истинную родословную моего сына.
Финн сжимает челюсть.
Я наклоняюсь вперед.
— Как ты познакомился с Джародом Кроссом?
— Он уже начал заключать союзы с русскими для транспортировки товаров. Ты не знал об этом? — Он поднимает бровь на Финна.
Сцепив руки под столом, чтобы они не дрожали, я впитываю это знание.
— Операция не была хорошо организована. Русские слишком жестоки и импульсивны. — Он качает головой. — Кросс знал об этом и не хотел продолжать с ними сотрудничество. Поэтому я предложил ему решение. Вместо товара он согласился тайно переправить человека в свой дом.
Взгляд под стол показывает, что я не единственная, кто прячет кулаки.
— «Благодарный проект», — бормочет Финн, — придерживайся этого.
Куросаки сужает глаза, но подчиняется.
— Другие кланы заметили нашу экспансию и ринулись на территорию, чтобы закрепиться. Мы были не в самой сильной форме и не имели преимущества. Да и конкуренты были сильнее. Здесь, в США, есть итальянцы, русские, другие могущественные
— И сутенерство над детьми поможет в этом, — говорю с призрением я.
Он спокойно смотрит на меня.
Его голос, когда он отвечает мне, твердый, властный. Это говорит о том, что ему не нужно повышать голос, чтобы его слушались.
— Если бы ваши лидеры, политики, знатные семьи хотели чего-то другого, неужели ты думаешь, что я бы им этого не дал? Это то, что они хотели.
— Девочек-подростков? — бросает Финн.
— Нет. — Его отец, кажется, разочарован таким выпадом. — Власть. Власть знает, что они могут иметь то, что не должны. Власть действует в соответствии с импульсами, которые они не должны совершать. Власть уйдёт, совершив эти действия и не понеся последствий.
По моему позвоночнику пробегает дрожь.
Меня задевает его прямота. Куросаки смотрит на нас так, словно это реальность мира, а мы — сумасшедшие.
Кто дал ему право распоряжаться такой властью над невинными детьми? Над моим лучшим другом? Кто дал ему право решать, жить ей или умереть?
— Что сделала Слоан? — спрашиваю я, раздувая ноздри. — Чтобы умереть таким бесчеловечным способом?
Куросаки разжимает руки.
И тут же его охранник кладет в них книгу.
Он начинает перелистывать страницы. Наблюдая за ним, я понимаю, что он понятия не имеет, кто такая Слоан. Она была всего лишь камешком на его пути. Он без раздумий отшвырнул ее.
Я впиваюсь ногтями в ладони до крови.
Он останавливается на странице.
— На одной из вечеринок упала чья-то маска. Она увидела лицо, которое не должна была видеть.
— Маска, — хриплю я, горло сводит.
— Да, осторожность была приоритетом.
— Осторожность — это еще одно слово, означающее «не попасться». Что вполне логично. Ты кормил студентов-стипендиатов из Redwood Prep в секс-клубе. — Теперь я дрожу сильнее. — Каждый, кто участвовал в проекте, был преступником.
Куросаки невозмутимо потягивает чай.
— Этим студентам хорошо заплатили. Я не животное.
Мое сердце колотится так сильно, что кажется, будто я на грани сердечного приступа. Странно осознавать, что я смотрю прямо в глаза злу, а у меня нет ни оружия, ни плана.
— С самого начала мы ясно дали понять, какого поведения от нас ждут. Эта девушка нарушила контракт и хотела угрожать нам тем, что знала. Это была проблема, созданная ею, и поэтому однажды вечером ее пригласили, чтобы обсудить переговоры.
Это был звонок от Харриса.
Я задыхаюсь, услышав голос Слоан, и вижу, что она сидит рядом со мной за столом. Ее лицо в синяках, волосы взъерошены, а рубашка свисает с плеча, обнажая лифчик.
Она смотрит, не отрываясь, в голубое небо. Вся ее искра исчезла. Все ее улыбки и озорные шутки.
Это оболочка той блестящей, харизматичной девушки, которую я знала.
Я вскакиваю на ноги.
Финн тоже вскакивает.
И тут же вижу, как из-за деревьев выбегают люди, выходя из своих укрытий.