Би-ба-бо

Порошина Марина Витальевна

Лариса, которая ждала чего угодно, но только не этого, хотя именно об этих словах она мечтала давно, трогала пальчиком кольцо, боялась поднять голову. Да и нужды не было, она кожей чувствовала, видела выражение лица каждого. Катерина была в тихом восторге, именно так она себе всегда и представляла нормальную жизнь, которой до сих пор была лишена ее подруга – и вот наконец-то! Сергей Петрович улыбался натянуто и неловко. А Шкирка… Издав странный, наподобие писка, звук, он прыгнул к Ларисе, выхватил из коробки кольцо и швырнул на пол. Но дальнейшие боевые действия ему развернуть не удалось, потому что Сергей Петрович, схватив его в охапку и начисто лишив возможности сопротивляться, легко вынес в прихожую. Там, держа одной рукой

барахтающегося нарушителя спокойствия, не спеша прихватил его куртку, взял свою, открыл дверь, которую так никто и не позаботился закрыть на замок. В дверях задержался на секунду, улыбнулся:

– Пока, Снегурочка! Желаю счастья, как говорится. – И добавил: – Кто не успел, тот опоздал. Народная мудрость.

И ушел, уже под руку ведя утихшего и обвисшего от переживаний Шкирку. Катерина, поцеловав Ларису и показав ей на прощание кулак с оттопыренным кверху большим пальцем, немедленно отправилась вслед за ними.

Проводив гостей и постояв в прихожей, Лариса вернулась в комнату.

– Извини, я не думал, что так получится, – нарушил молчание Вадим.

– Все в порядке, – сдавленно произнесла Лариса.

Потом, чтобы не встречаться взглядом с Вадимом, опустилась на колени и стала искать куда-то закатившееся кольцо. Вадим принялся помогать ей, и они едва не столкнулись лбами, как это бывает в подобных случаях в кино. В жизни это почему-то их совсем не рассмешило. Лариса села на пол, растерянно осматриваясь.

– Господи, ну куда оно могло деться? – Голос предательски задрожал.

– Да плюнь. Найдется. Или я тебе завтра другое куплю.

– Ну что ты говоришь, нельзя же так! – Лариса опять опустилась на колени, но Вадим взял ее за плечи, легко, без усилия, поднял, поставил на ноги и заглянул в лицо.

– Прости. Я же хотел, чтобы все как положено. Они твои друзья…

– Спасибо тебе. Я согласна. Включи музыку.

Вадим включил тихую музыку. «Бесса ме мучо». Между прочим, это переводится как «Поцелуй меня». Раз он умеет читать мысли. И он прочитал. А может, знал перевод. Затем еще пела Эвора, заманивая, дразня и соблазняя, и Лариса уже сама целовала Вадима, и сама стала распутывать ненужный галстук, и пока он обнимал ее, расстегивала непослушные пуговицы его рубашки, забираясь под нее пальцами. Она не Снегурочка! Просто до сих пор ее никто не любил. А Вадим любит. Конечно, любит. И она полюбит его, когда немного привыкнет к нему…

Утром она проснулась от того, что кто-то гладил ее по щеке. Лариса открыла глаза и увидела… симпатичную заячью мордочку, а потом и всего косого, наряженного в яркую, синюю в белый горох, рубашку. Заяц трогал ее лапкой за волосы, щекотал ухо. Повернувшись на другой бок, Лариса встретилась взглядом с Вадимом, но заяц метнулся к нему и закрыл ему глаза лапами. Заяц был куклой, которую надевают на руку, как-то она смешно называется… Лариса наморщила лоб.

– Би-ба-бо, – услужливо подсказал заяц.

– Ты тоже умеешь читать мысли? – сонным голосом поинтересовалась Лариса.

– А как же! Хочешь, я скажу тебе, что думает мой хозяин?

– Давай, только не ври.

– Он считает, что ты самая удивительная на свете, замечательная и красивая, и ему очень повезло, что ты согласилась.

– Скажи ему, что просто раньше мне никто не предлагал.

– Он не верит, – куда-то в сторону кивнул заяц. – Говорит, что вчера победил множество соперников в честном состязании. А я едва не умер от страха, сидя у него в кармане. У тебя всегда тут такие страсти-мордасти?

– А тебе-то что?

– Так я же теперь с вами жить буду. Вадим мне сказал: я уйду, говорит, останешься тут за хозяина, будешь помогать, если что, и вообще – за порядком смотреть.

– Ах ты нахал! – расхохоталась Лариса, сдернув зайца с руки Вадима. А он поймал ее руку, и они начали возиться в кровати, будто просыпались рядом сто лет.

Позднее Лариса часто размышляла, что никто

из мужчин, бывших в ее жизни, не догадывался, как Вадим, придумать что-то, снимающее неловкость первого совместного пробуждения, когда аура возбуждающего вечера угасла и равнодушный дневной свет высветил нюансы отношений. Господи, как все-таки ей повезло!

– Зачем ты меня разбудил?

– Видите ли, ваше величество, это вы освобождены от необходимости ходить на службу, помнится, до четверга. А мне надо на работу, поскольку прекрасное воскресенье вчера, к сожалению, закончилось. Мне очень не хотелось уходить потихоньку, как в мелодраме. Мечтал увидеть, как ты просыпаешься. И чтобы ты сварила мне кофе.

– Разве ты не собираешься подавать мне кофе в постель?

– Непременно. Но только Восьмого марта. Я принципиальный противник матриархата, жуткий ретроград, домашний тиран и лентяй. В общем, иди варить кофе, раз уж согласилась выйти за меня замуж.

Лариса, прихватив его рубашку – не натягивать же свои лосины с вытянувшимися коленками, – отправилась варить кофе, тем более что всяческой еды было много. Они весело позавтракали, Вадим принял душ и умчался, шутливо причитая, что по его вчерашней щетине и мятой рубашке все поймут, что он ночевал не дома. А Лариса с наслаждением улеглась обратно в постель, ей надо было обдумать события вчерашнего дня.

Итак, она выходит замуж. Причем за человека, которого знает… так, сегодня понедельник, значит, с четверга – итого четыре дня с хвостиком. Отлично. Но и отказать повода тоже вроде нет. Остается предположить, что и в самом деле бывает любовь с первого взгляда. Во всяком случае, с его стороны, потому что иначе зачем ему все это надо. Любит ли она Вадима? Нет. Видимо, она совсем не способна на это чувство, раз самый лучший из мужчин, сделавший все, чтобы завоевать ее сердце, вызывает у нее лишь симпатию, уважение, интерес… да что угодно, но не любовь. А может, такая вот она любовь и есть, а вовсе не то, что пишут в дамских книжках, которые Лариса терпеть не может и все же почитывает зачем-то от случая к случаю: «Словно горячая волна окатила ее с головы до ног…», «О мой любимый, – сами прошептали губы…». «Про дона Педро», – издеваясь, называл подобные книжки Сергей Петрович. Но мы, конечно, не будем вспоминать про Сергея Петровича в такой важный день. Мы вообще больше про него думать не будем. Ну, или, во всяком случае, постараемся.

Значит, она невеста. Не-ве-ста. Странно. Так долгожданно и неожиданно. Но изменение ее отношений с Вадимом не должно отразиться на планах родного издательства, поэтому надо садиться за работу, которая, как показывает опыт, отлично избавляет от всяких ненужных мыслей. Она с удовольствием выпила кофе, сильнее, чем обычно, радуясь его аромату, закуталась в любимый халат и села за стол, на котором лежала рукопись.

Днем позвонил Вадим и сообщил, что в силу своих, уже изложенных утром убеждений ни в коем случае не намерен становиться примаком, поэтому будущей супруге надлежит собирать вещи и вечером перебираться на новое местожительства, то есть к мужу. Тем более что именно там находится компьютер, необходимый ей для работы. Собирая сумки, Лариса с интересом прислушивалась к своим ощущениям. Она терпеть не могла, когда ею командовали. Но всегда терпела. Веселое командирство Вадима ей, как ни странно, нравилось, потому что он распоряжался с позиции сильного и отвечающего за нее человека, а не праздного советчика. Она собрала сумки, налила в поддоны под цветочными горшками побольше воды, спросила у кошки, куда та предпочитает перебраться – к маме или к Вадиму. Кошка однозначно выбрала маму, сказав «мяу-ма», хотя, может, только потому, что «Вадим» произнести было труднее. Но Лариса с ней быстро согласилась, поскольку Сетка свою миссию единственной живой души, возложенную на нее мамой, выполнила, и теперь у Ларисы появятся другие дела и заботы, а маме как раз эта самая живая душа и не помешает.