Би-ба-бо
Шрифт:
– Так я не ранена?
– Нет, голубушка, если бы не ваш телохранитель, давно сидели бы дома, пили валерьянку. Скажите ему спасибо.
– Да он не телохранитель, а просто водитель, и охранять меня не должен, у него и оружия нет, ни в кого он не стрелял, врут они все. А больше никто… не пострадал?
– Нет, во дворе никого не было, а водитель ваш на вас упал, поэтому целехонек, без синяков и переломов, – вдруг развеселился врач. – Киллер промазал, тоже, видать, без лицензии. Круче некуда, прямо Чикаго! Кстати, там вас ждут. Вы сначала с косметологом поговорите или со следователем, раз уж пришли в себя?
– Зачем мне косметолог?
– Так я же объясняю: ваш… водитель постарался.
– Сначала со следователем, что же он, ждать, что ли, будет, – не колеблясь, выбрала законопослушная Лариса.
– Не он, а она, – еще больше развеселился врач. – Она уже давно ждет, всех тут на уши поставила. Поклонница ваша.
Врач выглянул в коридор и сухим, официальным тоном произнес:
– Заходите, она может с вами поговорить, но недолго.
Дама-следователь прошла в дверной проем боком. Конечно, она перестраховывалась, преувеличивая свои габариты, вполне вписалась бы и во фронтальной проекции, но все равно они были впечатляющими. Примерно метр двадцать по всем показателям, привычно прикинула Лариса и тут же одернула себя – что за чепуха лезет в голову. А интересно, форму она на заказ шьет или у них на складе и такая есть?
– Здравствуйте, Лариса Петровна! – Дама лучилась почтением с легким налетом полагающегося по такому случаю беспокойства. – Позвольте представиться: меня зовут Ольга Максимовна, следователь прокуратуры, я буду вести ваше дело, и большая ваша поклонница. Как раз хотела на будущей неделе к вам прийти, записаться (пухлые щеки Ольги Максимовны покрылись девичьим румянцем), но вот видите, какая беда. Не волнуйтесь, мы этих мерзавцев непременно найдем, я вам обещаю. Для вас я все сделаю!
«У меня все поклонницы большие», – усмехнулась Лариса, но неожиданно возникшая боль в руке превратила улыбку в гримасу.
– Вам больно? – забеспокоилась Ольга Максимовна. – Вызвать врача?
– Нет, все в порядке. Вы хотите меня о чем-то спросить?
– Да, конечно. Уж извините, но так положено. Я быстро. – И привычно оттараторила: – По факту вооруженного нападения прокуратура Ленинского района возбудила уголовное дело по статье УК «Покушение на убийство». Скажите, вы кого-нибудь подозреваете? Вам кто-нибудь угрожал? Конкуренты или враги?
– Конкурентов у меня нет. Теперь уже нет. Я как… паровоз среди детских машинок. А те, что есть, так, по мелочи – ну, они же интеллигентные люди, врачи, психологи, могут гадость сказать за спиной, но чтоб такое… Нет, никого. А враги… У меня своеобразный бизнес, тут все немного по-иному, то есть без стрельбы. Насчет угроз… Я не знаю, насколько это серьезно… но дня два назад мне прислали письмо, точнее, положили в ящик для записок, который стоит в офисе. Там чушь какая-то: мол, ты не умеешь смотреть вперед, слишком много на себя берешь, и подумай, как бы хуже не было, тебе руки укоротить – раз плюнуть… Но от кого – не знаю.
О том, что почерк был знакомым, Лариса умолчала. Ей необходимо обдумать все самой, но пока у нее на это нет ни сил, ни времени.
– Записка у вас осталась?
– Нет, я выбросила сразу. Зачем хранить всякую гадость?
– Хорошо, я выясню у вашей секретарши, не было ли еще записок или звонков с угрозами. А вы уж, пожалуйста, вспомните с самого начала: кто мог желать вам зла? Ну, может, из тех, с кем вы начинали? Или вам кто-то просто завидует – судя по записке. Или ваш муж…
– Про мужа я ничего не знаю, мы не виделись много лет! – Лариса дернулась, от резкого движения у нее закружилась голова, и она опять, как тогда, во дворе, потеряла сознание.
Почти в таком же полуобморочном состоянии она находилась тогда, три года назад, спускаясь по трапу самолета и опираясь на руку случайного попутчика. Он что-то спрашивал,
– Лариса, здравствуйте! Вы меня не узнаете? Я адвокат вашего мужа. Помните, мы встречались у нотариуса?
Лариса не помнила, но равнодушно кивнула.
– Меня зовут Игорь Властимирович, Беляев Игорь Властимирович. Можно просто Игорь, мое отчество все равно никто не может выговорить. Вадим просил меня вас встретить и помочь, чем можно. Он ведь написал вам записку? Дайте мне билет, пока вы проходите паспортный контроль, я получу ваш багаж и встречу у выхода.
Непостижимым образом Игорь со сложно выговариваемым отчеством просочился через никелированные ограждения таможенного поста, на которые напирала одуревшая от полета толпа пассажиров, и исчез. Через десять минут он ждал Ларису у выхода с ее сумкой в руках, проводил к своей машине. В полном молчании они доехали до дома, Игорь искоса посматривал на Ларису, но заговорить, похоже, не решался. Он привез ее к дому Вадима, откуда она семь дней назад в качестве счастливой новобрачной отправилась в романтическое свадебное путешествие. И только поняв, что ее привезли не домой, что она действительно вернулась к какой-то новой, непонятной, так и не начавшейся толком жизни, Лариса догадалась наконец спросить:
– Игорь, раз вы адвокат Вадима… Вы знаете, что произошло? Я ничего не поняла. Вадим написал, что вы мне все объясните.
– Я объясню, непременно. Но давайте завтра? Вам надо отдохнуть, выспаться.
– Сегодня! Я все равно не смогу спать. Очень вас прошу. – Лариса смотрела умоляюще.
В квартире Игорь вел себя как свой человек, включил свет, открыл форточки, сварил кофе, нарезал лимон, достал коньяк, сыр, фрукты. Лариса пить отказывалась, но он настаивал, что ей это необходимо, а у нее не было сил сопротивляться. И она выпила, вяло удивляясь, как это можно пить. Игорь внимательно смотрел на нее, то ли раздумывая, с чего начать, то ли прикидывая, как она отнесется к тому, что он намерен ей рассказать.
– Итак… Ваш муж путем красивой комбинации… ну, если не подыскивать слов, украл три миллиона долларов. Комбинация, повторю, красивая, потому что придумывал ее я. Если вам интересно, то в двух словах: был подряд на обновление госрезерва, его фирма выступила генеральным подрядчиком, а предприятия А и Б – субподрядчиками. Некий банк выступил поручителем по банковской гарантии. Однако какая жалость, субподрядчики не выполнили своих договорных обязательств, да еще и обанкротились. А упало, Б пропало, что осталось на трубе? – Игорь посмеялся собственной шутке в одиночестве, что его, впрочем, не смутило. – Обиженным остался банк, но это, прошу заметить, отношения гражданско-правовые, а не уголовные, и, стало быть, в случае чего, мусолиться могут до бесконечности. Самое главное, сделано все так, что предъявить к нему какие-либо претензии с точки зрения закона невозможно, потому что Вадим как директор следовал строго условиям договора, и его вину в случившемся никогда и никому не доказать. То есть состав преступления отсутствует. Как не доказать и то, что предприятия А и Б созданы нами и нами же обанкрочены. Просто и изящно, правда? Деньги он вложил в акции. Они, как бы это сказать, виртуальные, потрогать руками их нельзя, они существуют только в реестре акционеров. Хотя это вам неинтересно, – спохватился Игорь. – Важно то, что акции записаны на имя его супруги, то есть на вас, Лариса. Он хотел бы, чтобы вы с моей помощью, конечно, обратили эти акции в деньги и переслали ему туда, за границу. Как это сделать, я вам объясню.