Библейский Израиль. История двух народов
Шрифт:
Интересно и другое: взаимоотношения Эдома с Йеудой — двух самых близкородственных народов — были хуже, чем отношения каждого из них с северными племенами. Взять хотя бы такую мелкую деталь: свои же биньяминяне отказались выдать Саулу тех, кто помог Давиду бежать, но это сделал эдомитянин Доэг. О том же говорят и отношения с амалекитянами. Если южные племена, близкие к ним, считали этих своих родственников злейшими врагами, то северные колена, более далекие от амалекитян в этническом плане, имели с ними куда более сносные отношения. По крайней мере, как свидетельствует Библия, в армии Саула амалекитяне служили в качестве наемников, в то время как Самуил требовал их поголовно уничтожить как заклятых врагов «дома Иакова».
Примечательно, что стоило Давиду укрепиться и стать царем всех древнееврейских племен, как отношение аммонитян к нему радикально изменилось и сын того самого Нахаша, который помогал ему, стал уже его врагом. То же самое произошло и в отношениях с Моавом. Несомненно, территориальные споры и политические расчеты оказывали куда большее влияние на взаимоотношения соседних
Служба у филистимского царя Ахиша в качестве военных колонистов требовала от Давида и его людей участия во всех походах филистимлян. Это рано или поздно должно было привести к столкновению с армией Саула и с ополчением собственного же племени Йеуда. Но, похоже, у филистимлян был уже печальный опыт использования наемников из древнееврейских племен: они считались ненадежными, в случае если им приходилось воевать против своих же соплеменников. Библия упоминает эпизод, когда наемники-иврим перешли в первом же серьезном сражении на сторону царя Саула. Поэтому, когда Ахиш взял отряд Давида в поход против Саула, это вызвало бурное возражение филистимских военачальников: «И говорили князья филистимские: что это за иврим? И отвечал Ахиш князьям филистимским: ведь это Давид, раб Саула, царя израильского. Он при мне уже более года, и я не нашел в нем ничего худого со времени его прихода до сего дня. И рассердились на него князья филистимские, и сказали ему: отошли назад этого человека, и пусть возвратится он в свое место, где ты поселил его, и пусть не идет с нами на войну, чтоб он не стал врагом нашим, ибо чем приобрести ему милость господина своего, как не головами этих мужей?» (1 Цар. 29:3–4).
Из этой цитаты совершенно ясно, что этноним «иврим» ассоциировался не только с северными, но и с южными древнееврейскими племенами. Он был единственным терг мином, распространявшимся и на «Израиль», и на «Иаков» одновременно, и был в ходу как среди самих древнееврейских племен, так и среди окружавших их народов. Очевидно и другое: «иврим», как и «хабиру» несколькими столетиями раньше, вовсю использовались в качестве военных наемников самыми различными силами. Эволюция произошла только лингвистическая, но не этническая: изменилось только имя, но его носители остались те же.
Однако отсутствие наемников-иврим рядом с филистимлянами не спасло армию Саула. Она потерпела серьезное поражение в битве при горе Гильбоа, а сам царь и три его сына, включая Йонатана, погибли. Эта военная катастрофа полностью изменила расстановку сил среди древнееврейских племен. Отныне гегемонии «дома Иосифа» был надолго положен конец. Небольшая, но закаленная в боях армия Давида оказалась главной военной силой на территории южных племен, чем он и не замедлил воспользоваться. Давид всту пает в Хеврон и провозглашает себя царем южных колен, точнее, колена Йеуды, в котором уже растворились все члены «дома Иакова» (за исключением племени Реувен и частично Леви).
Библейский текст ничего не говорит о роли филистимлян в воцарении Давида над Йеудой, однако это не могло произойти без их согласия и одобрения. Более того, фактор их поддержки был тогда главным для племенной верхушки в выборе своего царя. Как признавался позднее сам Давид, в его племени были роды куда более знатные и могущественные, как, например, Церуа, но его статус доверенного союзника филистимлян сыграл решающую роль для племенной аристократии Йеуды. Вместе с тем покровительство филистимлян имело и свои границы. Воцарение их ставленника над Йеудой было, безусловно, в их интересах: это раскалывало древнееврейские племена на прежние составные части — северные и южные колена, и, разумеется, ослабляло и тех, и других. Однако последующая борьба Давида за объединение древних евреев могла встретить только противодействие филистимлян и в случае успеха должна была неизбежно привести к войне с ними, что и случилось в дальнейшем. Впрочем, тот факт, что Давид был так быстро и легко принят в качестве царя старейшинами своего племени, являлся не только следствием его военной силы и покровительства филистимлян, но и результатом его собственных усилий по поддержанию связей с племенной аристократией. Даже находясь на службе у филистимлян, он не упускал возможности посылать старейшинам Йеуды часть от своей богатой добычи, взятой во время походов на амалекитян и другие народы пустыни.
Воцарение Давида и переход власти к южным коленам
С момента провозглашения Давида царем южных племен между ним и родственниками Саула из колена Биньямин начинается борьба за власть над северными коленами. В конце концов после нескольких лет переговоров с племенными вождями и старейшинами двоюродному брату Саула и его военачальнику Авнеру (Авениру) удается взять вверх и убедить северные племена в необходимости признания Ишбошета (Иевосфея), сына Саула, в качестве нового царя Израиля. Для племенной верхушки «дома Иосифа» власть родственных им биньяминян была меньшим злом, чем господство южного колена. Однако борьба двух претендентов на этом не закончилась, она как обычно перешла в военную плоскость. Обе армии — северных: и южных племен (Израиля и Иудеи) — скрестили свои мечи в районе города Гивона, на земле хивеев. Судя по некоторым замечаниям, содержащимся в библейских текстах, военные силы обеих сторон были не очень внушительны. Основу армии Ишбошета составляли члены его же собственного племени Биньямин, а войска Йеуды (Иудеи) состояли из отрядов, которые служили под началом Давида у филистимлян. Остальные племена занимали выжидательную позицию, чтобы, как принято было тогда, вовремя перейти на сторону сильнейшего. Описание битвы в библейском тексте очень интересно
Бедственное положение древнееврейских племен, оказавшихся под гнетом филистимлян, как никогда требовало единства и сильного царя. В одиночку справиться с «народами моря» было невозможно. Не случайно под их ударами пала могущественная Хеттская держава, им не сумел противостоять ни один город, ни одно государство в Сирии и Финикии. Их натиск сдержал только последний великий фараон Рамсес III, и то ценой перенапряжения всех сил Египта. Но Ишбошет не оправдал надежд северных племен: он оказался слабым царем, жалкой тенью своего героического отца. Фактическим правителем был даже не он, а военачальник Авнер, в чьих руках была реальная военная сила. И хотя Ишбошет стал царем отнюдь не в юном, а в зрелом (сорокалетнем) возрасте, его положение было незавидным. Он во всем зависел от Авнера, и первая же попытка одернуть своего могущественного родственника, когда тот самовольно взял себе бывшую наложницу Саула, привела к тому, что тот вступил в тайные контакты с Давидом. Однако конфликт из-за женщины Саула был всего лишь предлогом для измены. Подлинная причина заключалась, с одной стороны, в непопулярности Ишбошета, в его неспособности объединить и возглавить древнееврейские племена, с другой — в растущей силе и притягательности Давида, талантливого полководца и политика. Никто кроме Давида, воевавшего с филистимлянами и бывшего у них на службе, не знал так хорошо слабости и достоинства организации их армии. Ничего удивительного, что уже через два года бесцветного царствования Ишбошета выбор вождей северных племен остановился на южном царе — Давиде. Впрочем, сам Давид очень осторожно обставлял свое воцарение над северными коленами: он хотел не узурпировать власть над ними, а унаследовать ее. Главным условием для сделки с Авнером было возвращение Давиду его прежней жены Михали — дочери Саула. Она давала ему легитимизацию как преемнику и наследнику династии Саула. Давид приказывает казнить убийц Ишбошета, как в свое время жестоко покарал воина, посмевшего помочь Саулу покончить с собой на поле боя. Он старается договориться с родственниками Саула и осыпает милостями сына своего друга Йонатана. Таким образом, Давид завоевал северные племена не военной силой, а искусной дипломатией: он дал им надежду на освобождение от ига филистимлян, он не вырвал, а буквально выкупил право на наследование царской власти у родственников Саула. Если Авнер был вынужден возить Ишбошета в Маханаим (политический центр северных племен) для утверждения его в качестве царя, то в случае с Давидом все было наоборот: сами старейшины израильских колен прибыли к Давиду в Хеврон, чтобы просить его стать их царем.
Следующим шагом Давида (1000–968 гг. до н. э.) стало территориальное объединение северных и южных племен. Земли йевусеев с их главным городом Иерусалимом (Йевусом) вклинивались между Израилем и Иудеей, фактически разделяя две группы древнееврейских племен. Сами йевусеи представляли западносемитский аморейский народ, который был давним соседом и союзником южных колен, точно таким же, как, например, хивеи Шхема были для северных племен. Возвращение «дома Иакова» из Египта привело к возобновлению союзнических отношений с йевусеями. До завоевания Давидом Иерусалима Библия неоднократно упоминает этот город как принадлежавший или имеющий отношение к колену Йеуда. Например, в эпизоде, связанном с победой Давида над Голиафом, говорится: «Взял Давид голову филистимлянина и принес ее в Иерусалим» (1 Цар. 17:54). Большинство историков считает это явным анахронизмом. Однако речь идет не об иудейском, а об йевусейском Иерусалиме, который был союзником южных племен и тоже участвовал в отражении филистимского наступления.
Совершенно иначе сложились отношения йевусеев с «домом Иосифа». Согласно книге Судей, колено Биньямин давно покушалось на земли йевусеев и пыталось захватить Иерусалим в период завоеваний Йеошуа. Не исключено, что еще раньше царь Абди-Хеба, правивший этим городом во второй половине XIV в. до н. э., жалуясь египетскому фараону на агрессивные намерения хабиру, имел тогда в виду именно племя Биньямин. Позднее возвратившиеся из Египта южные племена вместе со своими традиционными союзниками, йевусеями, воевали как против ханаанеев и филистимлян, так и против колена Биньямин. Однако Давиду уже было мало союзных отношений с йевусеями, и он захотел превратить этот анклав в центре древнееврейских племен в свою собственную вотчину, никак не связанную с племенными территориями северных или южных колен.
Сам факт очень быстрого и безболезненного штурма «неприступного» города, который якобы не могли завоевать в течение столетий, свидетельствует о том, что раньше, до прихода к власти Давида, южные племена не хотели сами и не давали другим захватывать своих союзников йевусеев. Не исключено, что внутри йевусейского Иерусалима находилась влиятельная партия сторонников «дома Иакова», которая облегчила переход города в руки Давида. Примечательно, что никакой мести победителей, резни осажденных или разгрома города не было и в помине. Йевусеи остались на своих местах и быстро стали интегральной частью племени Йеуда и его страны — Иудеи, что разительно отличается от жестоких наказаний, которым Давид подверг родственные Моав и Аммон. Йевусейское жречество слилось в дальнейшем с ааронидами и левитами. Некоторые историки полагают, что сам Цадок, первосвященник при дворе Давида, а затем и Соломона, происходил не из ааронидов, а из йевусейских жрецов, однако доказать или опровергнуть это утверждение не представляется возможным.