Библиосфера и инфосфера в культурном пространстве России. Профессионально-мировоззренческое пособие
Шрифт:
6. Депопуляция библиотечной профессии. Министерство культуры РФ в ежегодном Государственном докладе 2015 года констатировало, что численность библиотечных работников, составлявшая в 2014 г. 147 тысяч человек, в 2015 уменьшилось до 141,2 тыс. человек, причем количество работников с библиотечным образованием сократилось на 2,5 тысячи. 26 сентября 2016 г. на совещании в Министерстве культуры сообщалось, что во всех вузах, осуществляющих обучение по специальности «Библиотечно-информационная деятельность» (восемь вузов Минобрнауки и тринадцать вузов Минкультуры России) наблюдается отток студентов. В 2015 году по данной специальности в вузах Минкультуры обучалось 3590 студентов, было принято на обучение 873 человека, выпуск составил 566 специалистов; в 2016 году принято 504 обучающихся, а на 2017 год с учетом потребности регионов в библиотечных кадрах установлено 437 бюджетных мест. Для сравнения: в 2005 году обучалось всего 7086 студентов,
Библиотечная профессия всегда была уделом бессребреников и нестяжателей, способных, как отметил один интеллектуал, «долго существовать при безденежье и не жаловаться на плохие условия труда». Справедливая оценка труда библиотечного работника никогда не рассматривалась как серьезная социально-экономическая проблема. Библиотечно-профессиологическое исследование, проведенное нами в начале XXI века, выявило немало энтузиастов-книжников предпенсионного возраста и катастрофический дефицит молодежи. Хуже всего, что только 4 % выпускников высшей библиотечной школы планируют связать свою биографию с библиотечным делом, а 68 % предпочитают частное предпринимательство вне библиотечно-информационной сферы. Вырисовывается кошмар «разбиблиотеченных» библиотек, то есть учреждений без книг, без читателей, без библиотекарей, но с вывеской «библиотека».
2. Причины кризиса библиосферы делятся на объективные, не зависящие от воли государственной власти, и субъективные, обусловленные дурным управлением отечественной культурой и пассивностью библиотечного сообщества.
а) Объективный характер имеет всемирно-историческая тенденция глобализации. Глобализацию сопровождает информатизация, которая способствует вытеснению полиграфической коммуникации электронной цифровой коммуникацией. Глобальная сеть Интернет предлагает мировому сообществу в бесплатном круглосуточном доступе гигантские, непрерывно пополняемые и корректируемые массивы мультимедийной информации на любой вкус. Формируется новый антропологический тип – homo informaticus, оснащенный индивидуальными устройствами для мобильного доступа ко всему разнообразию цифровых информационных ресурсов и чуждый книжному чтению.
б) Дегуманизация населения России. Главным этическим противоречием техногенной цивилизации является диспропорция между стремительно растущей технологической мощью и упадком культурно-этических норм. Россия давно уже находится в зоне риска и риска, надо признать, весьма опасного. В конце прошлого века философ Мераб Мамардашвили написал, выражая общую обеспокоенность российской интеллигенции: «Я боюсь, что современная Россия становится зоной антропологической катастрофы, ибо слишком явственно проступают в её лике симптомы дегуманизации» [14] . Российским недугам посвящен необозримый массив официальных, публицистических, политических, научных, философских, футурологических и прочих публикаций, которые пестрят терминами «депопуляция», «деградация», «обнищание», «деиндустриализация», «дискредитация идей свободы и демократии», «криминализация», «коррупция», «беззащитность», «дестабилизация», «бездуховность», «обман, предательство, бесстыдство» и другими, сравнительно недавно не отличавшимися высокой частотностью в русском языке.
14
Мамардашвили М.К. Сознание и цивилизация. – СПб: Азбука, Азбука-Атти-кус, 2011. С. 25.
Растет социальное расслоение и ужесточается межэтническая вражда. У нас очень мало социально ориентированных предпринимателей, умных и деловитых чиновников, нет цивилизованного гражданского общества и авторитетной власти, пользующейся доверием населения. Имитация демократии и либерализма оборачивается апатией, аморальностью, беззаконием, социальной дезинтеграцией. Совесть, стыд, милосердие, альтруизм, интеллигентность старомодны и неактуальны. Мы живем в дегуманизирующемся обществе. Дегуманизация, то есть утрата облика человеческого, не только отвратительна, но и опасна. Дегуманизированная, одичавшая техногенная цивилизация нежизнеспособна, поэтому риск дегуманизации представляет собой прямую угрозу национальной безопасности страны.
в) Противоречие между динамичными социально-экономическими процессами глобализации и консервативной этно-культурной идентичностью наций. В глобальном информационном обществе, насаждающем вестернизованную цифровую массовую культуру, неизбежны беспощадные «столкновения цивилизаций», обусловленные демографическими диспропорциями и стремлением национальных государств сохранить свой суверенитет
15
Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: Изд-во ACT, 2003. 603 с.
г) Субъективную мотивацию имеет свертывание муниципальных библиотечных сетей, осуществляющееся местными властями. Более чем двадцатилетний опыт показал, что мощный и дорогостоящий библиотечно-библиографический социальный институт, выращенный советским тоталитаризмом, не требуется постсоветской государственной власти. В советской стране библиотеки всех типов и видов были бойцами идеологического фронта, они были мобилизованы для выполнения идейно-воспитательных функций, и в этом заключались гарантии их существования. Находясь во враждебном окружении, советская власть содержала библиотеки, дворцы культуры, школы, как она содержала боеспособную армию и военно-промышленный комплекс. Когда победили Бурбулис и Чубайс, оказалось, что им требуются банки и биржи, а не массовые библиотеки. Псевдодемократическому государству не нужны никакие «опорные базы», кроме избирательных штабов и команд политтехнологов.
д) Еще одна субъективно обусловленная причина кризиса библиосферы – пассивность и конформизм библиотечного сообщества. Безошибочным индикатором низкой культуры нации является социальное положение работников культуры и, в частности, нищенская заработная плата библиотекарей, с которой они давно примирились. Следует признать, что никто не позаботится о библиотекарях, если они сами о себе не заявят. Каким образом? До сих пор библиотеки позиционировали себя как беспартийные учреждения, гостеприимно принимающие все партии. Такая позиция привела к тому, что в выборных структурах власти, от муниципалитетов до Государственной Думы, очень редко появлялись представители библиотечного сообщества, которые отстаивали бы интересы библиотек. Поэтому библиотекари всегда были в роли просителей, которые досаждают властям своими жалобами. Здравый смысл подсказывает, что нужно добиваться участия в управленческих структурах и делегировать во все органы власти энергичных интеллигентов-книжников, которые сумеют объяснить Правительству и Президенту, что выбор состоит в том, что строить – библиотеки или тюрьмы, что процветающие силовые структуры – это свидетельство уродства техногенной цивилизации, что гуманизм – необходимое условие жизнеспособности глобального информационного общества.
Цель нашего исследования состоит в том, чтобы определить перспективы преодоления кризиса и гарантии сохранения библиотек в эпоху великих перемен. С этой целью с позиции библиотечной интеллигенции рассмотрим культурно-историческую эволюцию отечественной библиосферы, её взаимодействие с динамично развивающейся информационной сферой, социальную миссию библиотечного института в информационном обществе. Подобное исследование предпринимается впервые, оно носит постановочный характер и рассчитано на дальнейшее развитие, дополнение и уточнение.
Глава 1
Понятие о культурном пространстве
1.1. Культурное пространство в контексте концепций культуры
«Культурное пространство» – одно из популярных понятий в современной культурологии, но понимается оно разными авторами неоднозначно. Все согласны с тем, что культурное пространство – это вместилище, среда обитания культуры, расхождения же обусловлены тем, что категория культуры трактуется по-разному, в зависимости от концепции, которой придерживается тот или иной культуролог. Под концепцией в данном случае понимается логически обоснованная или интуитивно ясная идея, могущая служить отправной точкой для развития теории или принятия управленческих решений. Чтобы упорядочить терминологию, в «Основы законодательства Российской Федерации о культуре», принятые 9 октября 1992 года и действующие до сих пор, была включена «основополагающая законодательная» формулировка: «Культурная деятельность – деятельность по сохранению, созданию, распространению и освоению культурных ценностей». Однако добиться однозначности не удалось, потому что понятие «культурная ценность» определено крайне широко и расплывчато, от «идеалов и норм» до «зданий и технологий». В результате во всех концепциях культуры говорится о культурной деятельности, но «субъекты культурной деятельности» и «пространство обитания культуры» понимаются по-разному.