Бич Божий
Шрифт:
– Консервации – чего? – Сигурду я мог верить как самому себе, но звучали его слова неубедительно: такого не бывает! – Хочешь сказать, будто все это время меня продержали в стазисе?
– Именно так, – невесело хмыкнул андроид. – Скажи спасибо Юргену, это он решил тебя… гм… воскресить. Кстати, герр Виттман нас ждет, устроим маленький праздничный ужин. Никто не возражает?
– Снова придется глотать мерзкую жижу, смахивающую на навоз?
– Водку тебе пока нельзя… Господин капитан, вы приглашены, надеюсь, не откажетесь?
– Почему бы не отпраздновать успех? – чуть благожелательнее нежели обычно ответил Калягин. – Никогда
Я пошевелил пальцами, еще раз посмотрел на звездное небо, чуть подпрыгнул. Все правильно, я жив.
– Верно. Если, конечно, вы меня не разыгрываете!
Сигурд глянул непонимающе:
– Спроси себя: для чего понадобился бы такой идиотский розыгрыш?
Дать вразумительный ответ я не сумел.
Хуже всего было то, что мне не врали. Оказывается, путешествия во времени более чем реальны. Пускай и сопряжены с колоссальными неудобствами, которые я испытал в полной мере.
В основном со мной возился Юрген. Я узнал, что его специальностью является психотехника, методология общения человека с ИР, но молодой тевтон с академическим образованием оказался еще и неплохим специалистом в области отношений между людьми, хотя никогда этому не учился. Виттман, прежде всего, не был надоедливо-навязчивым, как большинство психологов, уверенных, что знают о тебе больше, чем ты сам. Юрген был добрый, пускай и хитрый.
Сигурд, наоборот, исчезал на долгие часы – уезжал в Юргу, разведывал, разнюхивал, заводил новые знакомства и пытался понять, в каком мире мы теперь живем. Два раза в сутки приходил с докладом и обязательно приносил с собой новую книжку, купленную в городских магазинах. В основном – классика приключений: Дюма, Стивенсон, Жюль Верн. Этих авторов на новом Гермесе не забыли.
Калягин наблюдал за мной еще неделю, убеждал, что отклонений от нормы нет никаких, иногда гонял на очередные обследования, удивлялся, что я сравнительно легко пережил «темпоральный шок», как именовался процесс погружения в новую среду обитания. Потом медицинский корабль улетел на Сириус-Центр; перед отбытием капитан сухо выразил уверенность в моем лучезарном будущем и благополучном завершении адаптации, пожал руку и, видимо, слегка расчувствовавшись, подарил идентификационный значок с изображением своего корабля и реестровым номером. Теперь каждый медработник ВКК Содружества будет знать, что я состою в экипаже…
– Пора отсюда переезжать, – Юрген критически осмотрел кают-компанию бункера и не без отвращения отодвинул тарелку с рециркулированным овощным пюре. – Вадим все устроил, ты получишь документы подданного Империи, вид на жительство в генерал-губернаторстве и чековую книжку государственного банка – о тебе заранее позаботились… Хватит сидеть в подземелье. Пока поживешь в моем номере гостиницы, осмотришься.
– А Сигурд?
– Никуда он от тебя не денется. Редкостно самостоятельный андроид, настоящее чудо…
– Погоди, что значит «позаботились заранее»? Кто позаботился?
– Представления не имею. Вадим уверяет, будто ты неприлично богат, на банковском счету несколько десятков миллионов, не считая недвижимости и другой собственности.
Юрген уже познакомил меня с Вадимом Лесковым, работавшим на Имперскую Безопасность
– Эта штука находилась в третьей секции Сферы Мёбиуса, – Виттман перебросил мне черную коробочку ПМК. Серийный образец, ничего особо примечательного. – Можно сказать, археологический раритет, коллекционеры древностей выложат за нее целое состояние… Интересно, что Сфера была запрограммирована на расконсервацию третьего отсека только в случае, если ты и Сигурд будете выведены из стазиса. Там еще валяется какой-то контейнер, нечто наподобие маленького переносного сейфа. Никак не открыть, я пытался… Сопроводительный файл датируется 2302 годом, контейнер и ПМК надо передать тебе или Сигурду. Вероятно, твои старые друзья позаботились.
– Интересно, кто именно? – я повертел в руках ПМК и нажал на клавишу активации. Компьютер-помощник издал неприятный звук, будто собака гавкнула, и запросил пароль пользователя. Разумеется, никакого пароля я не знал, но по крошечному монитору поползла бегущая строка: «КАК ЗВАЛИ СОБАКУ ЛУИ АРКУРА?»
– У него их было четыре, – вслух сказал я, вызвав у Юргена недоумение.
– Четыре чего?
– Четыре собаки. Пусть будет Альфа, самая старшая, вожак стаи…
ПМК среагировал на звук, искусственный разум принял пароль и сразу задействовал встроенный голографический проектор.
Я непроизвольно поперхнулся. Донельзя знакомый образ – Вениамин Борисович Гильгоф собственной персоной! Да только выглядит Веня очень постаревшим, седые волосы, сетка морщин вокруг глаз… Здесь ему лет шестьдесят пять, может, и больше.
– Понятия не имею, кто из вас двоих увидит это сообщение, – проговорил доктор, – и когда именно это произойдет. Надеюсь, довольно скоро. Буду обращаться у капитану Казакову, так мне проще… Так вот, Сергей, настоятельно рекомендую вам просмотреть запись в одиночестве, некоторые секреты должны остаться только между нами. Даю вам минуту, затем или выключите ПМК, или введите второй код доступа. Вопрос для понимающего человека простейший и тоже связанный с животными: у Жерара и Амели Ланкло был домашний любимец, здоровенный грызун-кавиморф. Рыжеватый такой, вы его тысячу раз видели в Квебеке. Имя?
– Ланселот, – автоматически сказал я. Юрген поднялся из-за стола и направился было к выходу – он серьезно воспринял просьбу доктора. Пришлось окликнуть: – Сиди здесь, любая тайна, даже самая страшная, за четыреста лет устареет. Веня не мог предположить, что послание будет идти до адресата так долго…
– Итак, Сергей, правильный ответ дан, и я могу объясниться непринужденно. – Веня почти не смотрел в камеру, говорил немного сбивчиво, в своей привычной манере. – Я верю… Почти верю, что однажды медицинские технологии позволят вам воскреснуть, опыты в области палеореконструкции и клонирования уже проводятся. Лет пятьдесят, ну сто… Если ничего не получится, меня услышит Сигурд. Самой великой ценностью в наше время является информация, особенно достоверная информация. В памяти ПМК находятся все выкладки по «проблеме Гермеса», все наработки, сделанные мною и Борисом Валентиновичем. Мы узнали очень много и одновременно ничтожно мало. Я делился с вами некоторыми выводами и раньше, но главного вы пока не знаете.