Биение сердца

Чеснокова Юлия Олеговна

Трудно не пересекаться с девушкой, которая живет там же, где твой дом. Несмотря на его виноватость и то, что ей следовало бы поколотить молодого человека и обругать, Мина не злилась, не злословила и не обвиняла его ни в чем. Просто остановилась перед подъездом и по-дружески поболтала, улыбаясь и радуясь за него, восхищаясь и хваля все его достижения за то время, что они не виделись. Но это подействовало сильнее, чем что-либо другое. В те минуты Хонки стоял и сжимал пальцы в карманах, ненавидя себя за то, что расстался с ней, той, которую, похоже, всё ещё любил, что совсем внезапно для себя обнаружил. Он любил её! А что же она? Презирает его? Видеть не хочет? Из вежливости разговаривает? У неё уже другой, несомненно. Да-да, какой-нибудь воспитанный

и образованный донельзя тип, эрудированный и подкованный, способный поддержать любую дискуссию. Хонки ненавидел этого воображаемого соперника и хотел задать один простой вопрос: «А как у тебя на личном фронте?», но не мог этого сделать, боясь услышать правду и осознать – занято! В тот раз он его так и не задал, а ночью ворочался и не мог уснуть, то вспоминая, как они были вместе, как целовались, как гуляли, как им было здорово вдвоем; то рисуя в воображении, как ей хорошо теперь с другим, как тот… спит с ней! Хонки сел с этой мыслью и едва не заплакал. Почти двадцатилетний парень едва не рыдал, думая о том, как его бывшую девушку трахает какая-то сволочь, которая и не сволочь вовсе, по сравнению-то с ним, а очень достойный кандидат. Желание выкинуть всё из головы не помогло, не спасло настолько, что на следующий день он написал ей сообщение, интересуясь её делами, обычными бытовыми делами. Она ответила. Он написал снова, и ещё, уже о другом, о третьем, о пятом и десятом и вот, выяснилось, что у Мины с тех пор никого больше не было, и всё своё время она посвящала учебе. Вдохновленный и осчастливленный, Хонки пригласил её прогуляться, затем назначил свидание, а после того они возобновили отношения и провстречались ещё год.

Второй разрыв был не умнее первого. Теперь-то молодой человек думал, что всё переосмыслил, и главное – что Мина с ним, в любой момент под рукой, готова выслушать, понять, полюбить, отдаться. Частично изменилось его отношение к факту наличия второй половинки, но сам он до глубины осознанием правильности не пророс. Пьянки продолжались с завидной периодичностью, а в хмеле, да на гастролях, пара-тройка измен проскочила. К тому же, когда рядом такие друзья, как Джонхун и прочие Чокоболы, ну не реально было сидеть в уголочке и потягивать безалкогольное пиво, пока остальные жарят шлюх, упившись виски. И хотя он делал всё возможное, чтобы девушка ничего не узнала… из-за его нерасторопности она натолкнулась однажды на смс-ку от бабы, с которой он переспал. И даже не стала ничего выяснять. Мина и так подозревала, что он погуливал. Конспиратор из Хонки был плохой. Поэтому как-то придя вечером на квартиру, которую он для них снимал, парень обнаружил собранную возлюбленную, придерживающую чемодан на колесиках.

– Ты не нагулялся. – тихо сказала она и вышла прочь, а он, как трус и дрянь, застыл и не нашелся, чем возразить. Он ведь, действительно, ощутил себя тогда ненагулявшимся и именно что подозревал влюбленность в ту, предпоследнюю, с которой валандался полгода, ни к чему не придя. А женщины всегда чувствуют, когда луч любви раздваивается и начинает светить ещё в одну сторону. Невозможно обмануть девушку пылкостью страсти, если страсть эта растрачивается хотя бы немного по пути в её постель.

Вспоминая всё это, Хонки ужасался самого себя, и именно поэтому предпочитал не предаваться воспоминаниям. Пока Мины не было в пределах досягаемости, он не был бессердечным мерзавцем, не было немого укора её глаз, не было бесценной улыбки, не умеющей на него сердиться. Слабая, хрупкая и беззащитная, надежной опорой которой он себя мнил, но каждый раз ранил куда сильнее других. В отдалении он переставал гадать, любит по-прежнему или нет. В делах и заботах некогда заламывать руки и сожалеть, некогда предполагать «а что если бы?..». Всё просто уходит на задний план и становится прошлым, имевшим место. Как просмотренный фильм: можно ещё раз крутануть его перед мысленным взором, но всё это словно не с тобой, не твоё. И не хочется столкнуть в настоящем главных героев этого произведения, потому что из киноленты

они превратятся в реальность.

Бежал он намеренно или не представлялось подходящего случая? В прошлом году, когда девушка, с которой теперь встречался Сынхен, попала из-за Джонхуна в больницу, он так браво вставлял друзьям мозги, будто был самым знатоком, в чем сейчас его и упрекнул лидер. Он пытался направить товарищей по другом пути, отличному от его собственного, чтобы они не повторили душераздирающей ошибки: не проворонили собственное счастье. Но снова, как всегда, за помощью другим, Хонки прятал свою трусость и лживость. Вместо того чтобы попытаться вернуть свою любовь, он корчил умудренного и разочарованного, которому ничего уже не поможет. Подражал Хичолю или развивался самостоятельно? У старшего товарища тоже на данный момент в любви шкала ушла в минус, и им не хотелось ущемлять второго тем, чтоб найтись в личной сфере самому. Уж одиночества, так два.

Да и прошло столько времени! На этот раз-то у Мины точно кто-нибудь завелся. Гнев не вспыхнул, как в более юные годы, но эта мысль задела. Время-то прошло, но вот он звонит ей, а девушка всё та же, словно ничего никогда не меняется и он, напялив сланцы, выбежит в подъезд, а там она, ждет у открытой двери, чтобы Хонки вошел и выпил с ней чаю, пока её родителей нет дома, а то «без него скучно и не вкусно, хоть десять ложек сахара сыпь».

– Да ничего особенного не случилось, - мягко ответила она. – Просто захотелось написать тебе искренние слова, чтобы ты знал.

– Спасибо, мне очень приятно, - как-то излишне по-деловому продолжил Хонки и опомнился, что не с чужим человеком говорит. – Чем занимаешься?

– Вхожу домой… пришла с прогулки. – «Что же произошло на прогулке, и с кем она гуляла?» - тоном собственника успел подумать Хонки, не поймав себя на этом. – А ты?

– Ничем, безжалостно разлагаюсь в общаге. – растерявшись на мгновение, парень не стал ходить вокруг да около. – Может, встретимся? А то давно не виделись, по телефону много всего не обсудишь.

Она имела законное право на отказ. Молодой человек знал, как больно делал ей раньше и к чему же ей добровольно соглашаться на встречу с ним, когда это вполне может окончиться очередными его попытками воссоединиться? Хоть бы она так не подумала, хоть бы не подумала! Хонки просто хотел увидеть её, поболтать о разном, спросить, как Мина поживала, и рассказать о себе. По-дружески.

– Можно и встретиться. Когда? – спросила она, заставив парня отмереть.

– Да хоть сейчас! Я свободен. Где?

– Я только поужинаю, и соберусь, - улыбнулась Мина, называя, куда удобнее было бы подойти. Ей подойти, а ему доехать на такси, но это не важно, потому что он уже поднялся из-за выключенного в процессе беседы компьютера и, попрощавшись до скорого свидания, направился к выходу.

– Эй, куда это ты на ночь глядя? – высунулся из кухни Джонхун, ковыряющий в пластиковой посудине салат, добытый из холодильника.

– Как куда? Охомутать личную жизнь, в отсутствии которой меня упрекнули. – накидывая толстовку с капюшоном, Хонки прошел мимо лидера.

– Лучше б ты тренажерный зал охомутал, увалень. – хмыкнув, продолжил жевать друг, но и говорить не перестал. – С твоим накопленным жирком удачи тебе не видать. И причешись хотя бы, лохмота!

– Посмотрите, груда мышц заговорила! – воспользовавшись занятостью рук Джонхуна, ткнул его в беззащитный бок приятель. – Думаешь, что любовь строят только при помощи симпатичной мордашки и красивого тела?

– А, так ты с места в карьер? Не за сексом, а сразу за любовью фуфыришься?