Биение сердца
Шрифт:
Снятый на паспорт Мины номер – имя знаменитости в гостинице не одобрилось бы агентством и могло бы вызвать скандал, - распахнулся перед ними. Неловко войдя, они переглянулись и, разрумянившись, со смешком, отвернулись в стороны. Оба вспомнили тот день, когда их надоумило лишиться девственности. Они тогда выглядели примерно так же – неуверенные, трясущиеся, но старающиеся не показывать вида, что страшно.
– Это как-то… необычно. – изрек Хонки.
– Да ладно? Для тебя-то? – хитро сузила глаза Мина. – Гостиничный номер и девица. Ни за что не поверю,
– Девицы – да, а вот девушка, которая мой друг детства и… - она внимательно посмотрела на него, но под её взглядом он замялся. – И та, к которой я испытываю куда больше, чем к кому бы то ни было.
Механически избавляясь от верхней одежды, молодой человек и его спутница перетаптывались по разным концам комнаты, разделенные кроватью. Хонки как-то само собой продвинулся к окну и поглядывал в него, потому что каждый взгляд вовнутрь помещения превращал его в мандражирующего зяблика. Мина, позвонившая матери, когда они ехали в машине и предупредившая, что вернется к утру, села на стул, вертя в руках неприкаянный телефон. Она почти не стала обманывать и сказала, что встретила случайно Хонки, поэтому они с ним хотят посидеть и поговорить о жизни до самого рассвета.
– Твоя мама, наверное, меня ненавидит, да? – поинтересовался солист F.T. Island.
– Нет, с чего бы? Я никогда не посвящала её в подробности своего личного.
– То есть, если бы посвятила, то ненавидеть бы было за что? – уточнил Хонки и опередил ответом сам же. – Риторический вопрос, я знаю, что есть за что.
– Все люди рано или поздно поступают плохо. Вот я сейчас, разве хорошо делаю? Нет.
– Ты делаешь нормально. – оправдал её для неё же и для себя парень. – Может, шампанское заказать сюда? Хочешь?
– Нет, если честно. – Мина отложила мобильный на прикроватный столик, чтобы не теребить его бестолково. – Я не люблю, когда ты выпивший, даже если чуть-чуть… Хотя сама хотела бы чего-нибудь от нервов.
– Можешь выпить бутылку одна, - улыбнулся Хонки.
– Это уже смахивает на алкоголизм.
Молодой человек сел на кровать, поскольку с его стороны стульев не было. Чтобы не сворачивать шею, смотря на ту, с которой сюда явился, пришлось забраться с ногами. Горела люстра над головами, свет был ярким и, пусть даже двое понимали, что подобное посещение гостиницы должно закончиться чем-то «взрослым», интимной обстановки никак не складывалось. Хонки трезво рассудил, что сделать всё возможное для комфорта должен он.
– Выключишь верхний свет? – указал он на выключатель рядом с Миной. – Я зажгу лампу.
Молча кивнув, девушка нажала на кнопку, и в тот же миг Хонки щелкнул переключателем. Распространяя из-под абажура розоватый мирный свет, лампа украсила помещение намеком на близость.
– Залазь сюда, - похлопал перед собой по-дружески парень, предвкушая, что когда Мина окажется в пределах досягаемости, всё пойдет легче.
Секунду переждав в сомнении, она подошла к постели и тоже на неё забралась.
– Совсем как раньше, - сопроводила комментарием себя девушка. – Помнишь, когда мы въехали в квартиру тогда?..
–
– Зато сколько азарта! Каждое удачно оконченное свидание заставляло чувствовать себя героями.
– А когда ничего не получалось из-за вернувшихся не вовремя родителей или мешающих звонков! Трагедии!
– И мы так серьёзно ко всему относились, словно каждая попытка была последней, и после неё уже ничего не могло быть. – кивала Мина, делясь приятными воспоминаниями и принимая их от Хонки.
– А сейчас? Разве мы не слишком серьёзно ко всему относимся?
– Если бы я серьёзно относилась к своим отношениям, я не была бы тут, с тобой. – хотела отвернуться она, но Хонки поймал её за подбородок и развернул к себе, нежно, просяще.
– Ты тут, со мной, потому что я очень серьёзно к тебе отношусь. Потому что я не хочу, не буду больше воспринимать тебя так, как раньше – как данность. Уж прости за правду, но так я, судя по всему, думал тогда. – пристально всматриваясь в него, Мина не выдержала и подалась вперед, поцеловав парня в губы. Тотчас среагировавший, Хонки поспешил ответить, с пылом разведя её уста и устремившись языком внутрь. По всей коже пробежал легион мурашек, волнами прокатился и жар, и холод. Один поцелуй, и всё, он уже весь переполнен любовью, жаждет её, хочет, чтобы Мина была его, и только его. И никаких других мужиков, только он. Они вновь будут счастливы, вместе.
Его руки, сначала обхватившие её лицо, вплелись пальцами в волосы, перебрали их, прядь за прядью, погладили их, спустились к шее, лаская её, обняли плечи, прижали Мину к себе, к груди, после чего продолжили путь вниз, где ухватились за низ водолазки. Девушка разорвала поцелуй и взялась за его кисти.
– Хонки… - запыхавшись от накатившей страсти, она сдерживала его движения.
– Что? Ты… что-то не так? – осадил он себя, замерев.
– Нет, всё так, но… - Мина поводила глазами из стороны в сторону и, так и не глядя на Хонки, стыдливо дернула головой. – Я должна тебя предупредить…
– О чем? – испугался почему-то парень, хотя и представить не мог, что ему выдадут?
– У меня… я… в общем, - она отодвинула его руки, заставив отпустить свою одежду, и положила свои ладони себе на грудь. – Ты хотел знать, что было у меня в жизни? У меня была операция на сердце.
Хонки, ещё не совсем понимая толком, о чем идет речь, молчал и слушал, застыв, как каменное изваяние.
– Я бы не стала говорить об этом, но ты всё равно ведь увидишь. У меня огромный и некрасивый шрам. – как бы защищаясь, она всё ещё не убирала рук от того места, о котором шла речь. Молодой человек, не представлявший, что могло произойти что-то подобное, заинтригованно уставился на её руки. Шрам? Огромный и некрасивый? У Мины? Он вспомнил её невинное и такое безупречное тело и подумал, испортит ли его хоть что-нибудь? – Если тебя это испугает и не понравится, я пойму…