Бифуркатор
Шрифт:
– Что за фигня?!
– вопит Серый.
Я теряюсь, но догадка приходит уже после того, как Стёпка озвучивает мрачную истину.
– Мы снова переместились, - говорит он.
– Это другой мир.
Ошарашенный взгляд Серого носится от брата к столу и обратно. Да, стол пустовал, а мы ведь оставили на нём недопитую бутылку минералки. Я вздыхаю.
– Это судьба, - говорю.
– Значит, её роль была сыграна, и её удалили. Надо выходить. И теперь во все глаза наблюдать за Буратино и его командой.
Стёпка вздыхает
– Пошлите. Мы так просто этому доктору не сдадимся!
И с этими словами решительно двигается к тамбуру. Я спешу за ним, а обалдевший Се-рёга замыкает шествие. Решительность друга пропадает, когда он останавливается у открытой двери. Проводница та же, но будто чуточку потрёпанная и постаревшая.
– Выходите уже быстрее, - требует она.
И мы не заставляем себя долго ждать.
Оказываемся на грязном перроне. Мрак, разлившийся вокруг, сковал пространство вовсе не из-за навеса. Небо затянуто столь чёрными тучами, что солнечному свету не пробиться. Казалось, сейчас не утро, близящееся к полудню, а глубокий вечер вот-вот готовый перетечь в ночь. Фонари на платформах горят, усиливая действие холодного мрака.
А в небе продолжает витать вызывающий мороз на коже глубокий вой воздушной трево-ги.
Бросаю взгляд на здание вокзала впереди и становится ещё страшнее. Оно полуразру-шенное. Навесов нет потому, что их кто-то уничтожил, левое крыло вокзала погребено под обломками. Следствие воздушной атаки, думаю.
Пространство перронов внезапно заполняет голос из динамиков, и не тот безразличный тон девушек, возвещающих о прибытии новых составов, а холодный механический баритон невидимого мужчины:
– ВНИМАНИЕ! ВСЕМ МОСКВИЧАМ И ГОСТЯМ СТОЛИЦЫ! В СВЯЗИ С ОБЪЯВЛЕННЫМ ВОЕННЫМ ПОЛОЖЕНИЕМ ПЕРЕДВИГАЙТЕСЬ ПО ГОРОДУ С КРАЙНЕЙ ОСТОРОЖНОСТЬЮ! НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ К ПРЕДМЕТАМ, КОТОРЫЕ ВАЛЯЮТСЯ НА УЛИЦАХ И КОТОРЫЕ ВАМ НЕЗНАКОМЫ! ПОВТОРЯЮ!
И голос повторил.
Кажется, у меня мурашки бегут перед глазами от страха. На лице Стёпки бесконечная подавленность, глаза, переполненные прострацией, глядят в одну точку: куда-то на ас-фальт. Серый втянул голову в плечи, как перепуганный кролик.
Добро пожаловать в новую шизофреническую реальность.
– Пойдёмте, - говорю.
– К выходу. Надо найти такси.
ГЛОБУС ЭФИРА
И стою, и тебе сказать боюсь,
Что с тобой мы на самом на краю!
В. Самойлов
На краю у Неба
*
Когда мы садились в Самаре, вагоны кишели людьми, в Москве из поезда вышло не более десяти человек. Ни один из них не напоминал туриста. На лицах светилась непонятая решимость: я приехал сюда по делу, и я буду выживать!
По грязной платформе только мы плелись словно изумлённые приезжие из Понаехалов-ска. Настроение на нуле, смесь изумления и страха возбуждает
Павильон вокзала пустовал, но народу здесь прибавилось. В основном - ребята в форме. Когда мы прошли через рамку металлоискателя, тот предупреждающе пискнул, но никто не обратил на нас внимания. Двое охранников в метре переговаривались об известных только им тревожных новостях.
Свет не горел, люстра покосилась, справа в стороне разрушенного крыла зияла дыра, ведущая прямо на улицу. Пол в той области заспали пыль, штукатурка и обломки стен.
А воздушная тревога продолжала выть, что хотелось плакать.
Выйдя из главных ворот, мы оказываемся на площади трёх вокзалов. Она сохранила прежний вид, разве что замусорена немного, а главное - всего три человека. Помнится, таксисты стоят чуть левее, поэтому я зову друзей в ту сторону.
В совокупности с воздушной тревогой плотный мрак действует совсем угнетающе. Перекрёсток, слева здания, хорошо его помню, справа - мост, впереди выход к междугородним электричкам. Обычно здесь тусуются таксисты... в моей реальности.
А в этом мире мост разрушен, валяется на шоссе хаотичной грудой, движение перекры-то, зато с других улиц всё же заворачивают редкие автомобили. Таксисты сохранились и здесь, только машин пять-шесть - не больше. А вот зазывали в свои салоны они по-прежнему бодро.
– Я возьму машину, а вы подождите меня здесь, - сказал Серый, но тут же сбился. Вдалеке звучит грохот, будто землетрясение начинается.
– Вы слышали?
– шепчет Сергей.
– Скорее всего, взрыв, - хмуро озвучивает Стёпка мои мысли.
– Что же это так громко могло взорваться?
– А ты что, не слышал никогда, как здания взрывают?
– усмехается Стёпка.
– Как будто ты слышал, - парирует Серый.
– Нет, но в кино видел, и грохот представляю. Лучше беги, такси заказывай.
Старший ещё несколько секунд тревожно глядит в сторону взрыва, будто ожидает уви-деть в небе вертолёты, самолёты или машины похуже, а потом убегает.
– Разворачивай конверт, - сухо просит Стёпка и ёжится.
– А?
– Конверт вскрывай, какой адрес ты сейчас скажешь водиле?
– Точно!
– хлопаю себя по лбу. Совсем забыл, вот болван. Достаю из внутреннего кармана конверт таинственного Арнольда и разрываю его. На секунду жуткая уверенность, что внутри чистый лист бумаги, но оппозиционеры не обманули. Вот он - адресок. А внизу небольшой текст о двери в конце восьмой галереи и двух охранниках.
– Всё есть, - говорю.
– Можем ехать.
А к нам уже бежит Серый и машет руками.
Он нашёл парня лет двадцати восьми в оранжевом мать его Рено. Не мог другой цвет подобрать. Из-под потёртой шляпы водилы торчали немытые кудрявые волосы. Морщинки в уголках губ и глаз смеялись, зато взгляд мне не понравился. Подленький какой-то.