Билет на Лысую гору
Шрифт:
Где-то за границей мира ворочался и все никак не мог прорваться гневный и безгласый Глиняный Пес. Ирка видела, как натягивается и ходит волной алый надрез.
– Знай чокнутого штопальщика, Лысая Гора! Не будете обижать тухлую хозяйку паршивого Антигона! – с крайним азартом восклицал ее слуга.
Домовой работал быстрее, чем надрез успевал расширяться, и Ирка восторжествовала. Решив, что победа уже у них в руках, она выскочила из своего убежища. Однако радость оказалась преждевременной. Игла выскользнула из пальцев раздухарившегося Антигона и упала в траву.
Кикимор наклонился за иглой, и это спасло ему жизнь. В почти
Склеп круто развернулся, выпустив огненную струю, и застыл, с высокой колокольни наплевав на законы лопухоидной физики и прочей ботаники. На его позеленелых краях рыдали над урнами безутешные вдовы, и барельефные ангелы с мечами отгоняли от гипотетического усопшего духов тьмы. В склепе на деревянной скамье сидел молодой магфицер в шляпе с широкими полями. С ним рядом примостился низколобый пепелометчик с лицом багровым и опасным своей хронической глупостью. Чувствовалось, что маг с таким лицом вначале палит, а потом думает. В ногах пепелометчика подпрыгивал десантный гном, такой низенький, что виден был лишь большой багровый нос. Оружием десантного гнома были пара метательных кинжалов, пропитанных ядом, и глиняная трубка с мыльными пузырями. Возможно, у того, кто видел эти пузыри впервые, и возникало желание хихикнуть, зато никогда после у него вообще уже не было никаких желаний.
Сглаздаматчики, которые обычно, точно тараканы усами, шевелили стволами своих сглаздаматов, отсутствовали. Их слизнуло, когда склеп проходил сквозь сузившийся проход в ткани миров.
В кормовой части склепа помещался боевой маг с пегой бородой и хрустальным шаром в руке. В этот шар он немедленно поймал Иркино отражение и, пыхтя, манипулировал с ним, шевеля скрюченными пальцами правой руки. Валькирия видела это, но не испытывала пока ничего, кроме раздражения и желания накормить этого типа его же бородой.
Пепелометчик торопливо разворачивал ствол. На его круглом лице расплывалось удовольствие затюканного дебила, которому вот-вот разрешат кого-то шлепнуть.
Магфицер в шляпе с полями оглянулся. Дыра в ткани миров почти затянулась. Розовое сияние выцветало. Ночь зализывала порез, как собака раненую лапу. Ясно было, что Глиняному Псу и остальным склепам уже не прорваться.
Однако даже при таком раскладе Ирка с Антигоном оказались вдвоем против трех магов и гнома и не смогли бы спастись бегством от маневренного склепа. Магфицер повернул свое высокомерное лицо к Ирке. Под носом прыгали куцые, не сомкнувшиеся еще, крылья редких усиков.
– Кк-к-к-кеу! – произнес магфицер, пытаясь сурово откашляться, но давая голосом петуха. Он, как видно, слегка заикался, и ему требовалось разгонное время, чтобы заговорить. – И-именем Бессмертника Кощеева, г-главы Магщества Продрыглых Магций, приказываю тебе, в-валькирия, отдать картину! Она нужна нам, ч-чтобы схватить беглеца!
– Ничего я не знаю. Я ребенок я. И логика у меня женская-я, – работая под дурочку, сказала Ирка.
Магфицер ее не заботил. Куда больше ее беспокоили пегобородый маг, человек, видно, опытный, и по жизни контуженный пепелометчик, непредсказуемый в своей глупости. Глазами она оценивала расстояние до ближайшего толстого дерева. Эх,
– Твой приятель на мотоцикле схвачен! У него оказалась лишь рама!.. Пес взял твой след!
– Схвачен? Тогда, может, скажете, как его зовут? – усомнилась Ирка. Интуиция подсказывала, что Эссиорх на свободе.
– Его допрашивал н-не я!
– Да уж конечно. В этом я почему-то не сомневаюсь! – снисходительно сказала валькирия.
Пегобородый маг ухмыльнулся. У него, как у всякого умного подчиненного, явно были свои заморочки с начальством.
– Н-неважно! Ты нарушаешь закон, с-светлая! Стражи не должны вмешиваться в дела м-магов! – настаивал магфицер.
– Я не страж. Я валькирия, – возразила Ирка.
– Валькирия на службе у света! Значит, по закону – ты страж, – напирал магфицер.
Ирка фыркнула, не теряя из поля зрения ствол пепеломета. Антигон, тряся головой, уже выползал на четвереньках из кустарника.
– Не факт, что если из А следует В, то из В следует А, – тоном патологической отличницы сказала Ирка, отвлекая внимание магфицера на себя. – Разберем простой пример: все рыбы умеют плавать. Так?
– П-предположим, – осторожно согласился магфицер, косясь на боевого мага, продолжавшего возиться с хрустальным шагом.
– Отлично. Но следует ли из того, что все, что плавает – это рыбы? Возьметесь ли вы утверждать и это?
– Н-ничего я не берусь! – сердито сказал магфицер, косясь на пепелометчика. Тот, старательно высунув язык, целил валькирии точно в лоб.
– Вот видите! – сказала Ирка назидательно.
– П-плевать на все, что я вижу. У меня приказ. Камень Пути – артефакт Лысой Горы и д-должен вернуться на Лысую Г-гору! – насупясь, возразил магфицер.
Пепелометчик вытер рукавом нос и недовольно покосился на начальство. Ему хронически хотелось бабахнуть. Слова же он не любил. Ему чудилось, что слова – всякие слова! – давят на его мозг, точно чужие пальцы.
– Сомневаюсь, что это артефакт Лысой Горы. Почему-то волхв Мировуд сделал все, чтобы спрятать его от вас. Будет честно, если Камень Пути достанется свету! – резонно возразила Ирка.
Молодые усы возбужденно запрыгали.
– Мировуд был изменник! Хранитель артефакта, возомнивший себя его властителем! Он поручил артефакт ученику и спрятал ученика в перстень. Мы разыскиваем беглеца и фею, которая помогла ему воплотиться! Ты должна п-помочь н-нам!
– Все, что я должна, я прощаю! За все, что я простила, мне респект! – сказала Ирка.
Краем глаза она видела, что Антигон уже подобрался к склепу, готов к бою и ожидает лишь приказа. Его бугристый нос сиял в темноте, отбрасывая свет на бакенбарды.
Магфицер вздохнул.
– Ну к-к-как хочешь! – сказал он, точно смиряясь, и уже по одному ложному смирению Ирка поняла, что сейчас последует атака.
– В-взять ее! – рявкнул магфицер.
В следующий миг он привстал, сгреб за шкирку десантного гнома и с неожиданной силой метнул его в Ирку. Десантный гном просвистел в воздухе. Он мчался, вытянув вперед руки с зажатыми в них кинжалами. Ирка резво отпрыгнула в сторону. Десантный гном воткнулся кинжалами в кленовый ствол и, считая носом ветки, сполз по стволу. На его лбу вздувался большой фиолетовый фонарь, похожий своим сиянием на драгоценный камень.