Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Прежде чем вернуться к бумагам, Старцев вытряс из пачки папиросу и, как обычно, постучал гильзой по костяшке указательного пальца.
Александр тоже решил сделать перекур.
— Ты начал рассказывать про Тишинский рынок.
— Про рынок? Ах да… — Иван похлопал по карманам пиджака в поисках спичек. — Как вспомню кровавые «подвиги» блатных в районе Тишинки, оторопь берет.
Васильков подал коробок.
— Неужели все так плохо? Я, честно говоря, впервые об этом слышу.
— Очень серьезно, Саша. — Иван чиркнул спичкой и на секунду
— Как это?
— Нижнее звено состояло из уголовных солдат-огольцов. У них была своеобразная мода: синие кепки-малокозырки, темные пиджачки, хромовые сапоги «в гармошку», белые шарфы и непременно золотые зубы-фиксы.
— И что входило в обязанности огольцов?
— Особой опасности они не представляли. Разве что грабили сверстников из благополучных семей или мальчишек младшего возраста. А заодно выполняли поручения солидных воров: шныряли по округе, «нюхали» обстановку, выискивали состоятельных граждан для будущих грабежей.
— Дикость какая-то, — повел плечами Васильков. — Фурункул на здоровом теле народа.
— Мы тоже так считаем. Пока честные люди проливают кровь, защищая Родину от фашизма, эти пользуются случаем и грабят, насилуют, воруют, убивают…
— Стало быть, в сорок четвертом вы одним махом с этой гнилью покончили?
— Поднатужились и устроили грандиозную облаву. Трудно поверить, но это было похоже на настоящую войсковую операцию с докладами разведчиков, с молниеносным окружением, с погонями и перестрелками, — с жаром вспоминал Старцев. — Взяли тогда очень много блатных. Самых матерых приговорили к высшей мере, несколько сот отправились в лагеря, ну, а остальные пошли по статье 59-3 как пособники бандитизма. После той облавы наши сотрудники еще с месяц находили в проходных дворах припрятанные деньги, финки, кастеты и даже пистолеты. Потом мы организовали еще несколько облав, в итоге с массовым бандитизмом в столице было покончено.
Иван сделал последнюю затяжку, выпустил к потолку клуб дыма и затушил окурок в самодельной деревянной пепельнице.
В это время в кабинет ввалился Вася Егоров. За ним, понурив голову, вошел Ефим Баранец.
Прибывшие из морга офицеры с докладом не торопились. Молчал и Старцев, догадавшийся по их виду о бесполезности повторного осмотра трупов.
— Ничего, — виновато пожал плечами Егоров и протянул начальству сложенный вдвое листочек. — Только наколка у одного на плече. Вот, срисовал…
Иван развернул листок, коротко взглянул на рисунок и отмахнулся:
— Обычные лагерные художества. У них через одного такое. Ладно, отдышитесь. Будем думать, что делать дальше…
Вскоре в Управление подъехали капитан Олесь Бойко, старший лейтенант Игнат Горшеня и лейтенант Константин Ким. Их рейд по известным московским автомастерским также не принес результатов.
— Я беседовал с начальством и слесарями, Игнат осматривал стоящую на ремонте технику и запчасти, Костя проверял записи в журналах, — невесело докладывал Олесь. — Никаких намеков на левые легковые автомобили.
— Примерно
Дважды пройдясь в задумчивости вдоль темнеющих окон, он вернулся к своему столу и показал на высокую стопку картонных папок.
— Давайте дружно пролистаем эти дела на предмет сверки фотографий.
— А что за дела, Иван Харитонович?
— Во-первых, отбирал относительно свежие: с середины сорок третьего года по настоящее время. Во-вторых, в этой стопке нет мелкого хулиганства, мошенничества, краж и прочего, с позволения сказать, баловства. Здесь только «солидняк», наподобие того, что произошло сегодняшним утром на Белорусском вокзале.
Фотографий убитых бандитов было всего четыре — две в фас и две в профиль, словесные описания «генерала» также уложились на одном тетрадном листочке, поэтому офицеры расположились вокруг начальственного стола. Подвинул свой стул и Васильков. Правда, перед тем как устроиться, негромко спросил у Старцева:
— Иван, разреши позвонить по телефону?
— Валентине?
— Ну да. Неудобно получится, если она будет меня ждать у больницы.
Приобняв товарища, Старцев отвел его в сторонку и сказал:
— Знаешь, что, Саша, не надо звонить.
— Почему?
— Поезжай-ка лучше к ней сам. У нас фактически осталось последнее мероприятие… В общем, даже не знаю, чем мы дальше будем заниматься. А ты хоть невесту свою домой проводишь и сам выспишься.
Васильков топтался у двери, не зная, как поступить. С одной стороны, не приехать на встречу с Валей он не мог. С другой — не хотелось бросать новый коллектив в такой трудный для него момент.
— Давай-давай, — подбодрил Иван. — А завтра подъедешь к восьми утра и привезешь нам чего-нибудь пожрать. Договорились?
— Конечно, привезу, — улыбнулся Александр.
Пожав Старцеву руку и попрощавшись с коллегами, он исчез за дверью.
Глава восьмая
12–13 июля 1945 года.
Александр познакомился с Валентиной Новицкой в августе сорокового года — ровно за десять месяцев до начала войны. Он возвращался поездом с Урала, где в составе геологической партии искал железорудные месторождения. Геологи проработали «в поле» несколько месяцев, начиная с весны, прилично устали и мечтали об отдыхе в родных пенатах.
На короткой остановке во Владимирской области в вагон поднялась молодая девушка с чемоданом. Ее место оказалось неподалеку, и Александр помог ей закинуть багаж на верхнюю полку.
Понемногу разговорились. Оказалось, Валентина — студентка медицинского института, во время каникул навещала престарелую бабушку, живущую в деревне. Узнав, что попутчик имеет такую интересную профессию, девушка засыпала его вопросами. В общем, весь оставшийся до Москвы путь они проболтали. Расставались на вокзале так, будто знали друг друга много лет. Не забыли обменяться координатами: Александр дал номер рабочего телефона, а Валя продиктовала адрес квартиры, в которой снимала угол.