Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Напомните, кто у нас главный подозреваемый? – деловито осведомился Шабанов.
– Павел Ермолов! – взорвался майор. – Пока главнее никого нет! Мутный товарищ по имени Альберт пусть до обеда покурит. Впрочем, ситуацию надо прояснить – существует ли в природе такой человек? Лидия Александровна – в школу. А для товарища Разина у меня особое задание, сразу предупреждаю, безрадостное…
В девять утра к моргу больницы, находящейся недалеко от РОВД, прибыла на такси немолодая пара. Первым машину покинул осанистый седовласый мужчина с вырубленным из камня лицом, помог выйти моложавой
«Твое здоровье – в твоих руках!» – извещала крупная надпись на больничном корпусе. Агитаторы и пропагандисты не подумали, что со двора морга ее прекрасно видно. Мужчина сухо кивнул, в глазах застыла тоска. В сопровождении капитана семейная пара проследовала по коридорам морга, вошла в помещение, где их ждали. Тело лежало на каталке под простыней. Женщина качнулась, вцепилась в локоть мужа. Работник отогнул простыню. Покойница смотрелась ужасно, кожа покрылась синью, натянулась.
Мать затряслась в рыданиях. Супруг обнял ее, хрипло проговорил:
– Да, это наша дочь.
На выходе из мертвецкой женщине стало дурно, ее посадили в коридоре, поднесли нашатырь. Мать пришла в себя, добрела до машины.
Алексей держался на расстоянии. Хриплый голос бился в голове: «Наши мертвые нас не оставят в беде, наши павшие, как часовые…»
– Дмитрий Юрьевич, позвольте несколько вопросов? Мы расследуем обстоятельства гибели вашей дочери.
Мужчина резко повернулся, не дойдя до такси. Он так сжал зубы, что скулы побелели.
– Как вы могли такое допустить? – Голос отца вибрировал. – Что вы за милиция такая? Я немедленно свяжусь с горкомом партии, вы будете нести ответственность…
Он стиснул кулаки, большую часть его слов Алексей пропускал мимо ушей, сохранял сочувствующую мину.
– Дима, прекрати, ты ничего не изменишь, в чем виноваты эти люди? – простонала из машины супруга.
Полковник советской армии осекся, задрожал подбородок, глаза наполнились слезами.
– Спрашивайте, что вы хотели?
– Примите соболезнования, Дмитрий Юрьевич. Что вы можете сказать про Павла Ермолова?
– Сволочь… – выдохнул полковник. – Воспользовался доверчивостью нашей дочери, заманил ее в свою ловушку… Пусть только попробует предъявить права на квартиру – со света сживу… Почему вы спрашиваете? – Полковник нахмурился. – Вы подозреваете этого негодяя? Нисколько не удивлюсь, если он окажется причастен…
– Мы рассматриваем все версии, товарищ полковник. – Видимо, зря он начал спрашивать, рассуждать здраво в такой ситуации человек не мог. – Что вам известно о друзьях и знакомых Екатерины? Она рассказывала о них?
– Никогда не рассказывала… – простонала из машины женщина. – Катенька жила своей жизнью, мы редко виделись, но я так старалась, чтобы это прекратилось…
– Еще вопросы? – Полковник нетерпеливо передернул плечами.
– То есть о человеке по имени Альберт вам также ничего неизвестно?
– Кто это? Извините, молодой человек, мы ничего не знаем. Ищите убийцу нашей дочери, что вы ерундой занимаетесь?
Гражданина Ермолова Павла Афанасьевича доставили в РОВД первым. Фигурант возмущался: за что? Ему завтра на дежурство, пожары тушить! Он имеет право на заслуженный отдых! Судя по запаху изо рта, тушить пожар следовало уже сегодня. Когда до товарища донесли несложную мысль о кончине бывшей жены, он резко замолчал, стал бледнеть. Он был еще молод, немного за тридцать, темноволосый, с гордым римским профилем. Но уже полнел, кожа на подбородке становилась вялой.
– Чушь полная, этого не может быть… – в глазах мелькнула беспомощность. – А при чем здесь я? Жалко, конечно, Катюшу, мы с ней жили так долго и счастливо…
– Недолго, – поправил Алексей, – и большей частью ругались. Как часто вы ей изменяли?
– Какое вам дело? – Мужчина вспыхнул. – Наши отношения – это наши отношения, и не вам о них судить. Я не совершал ничего противозаконного. Наш брак зашел в тупик, я ушел к другой женщине – это обычная житейская ситуация. Более того, я пожертвовал Екатерине свою долю в нашей общей квартире, поскольку чувствовал часть вины и ответственность за ее будущее… – Ермолов напрягся. – По-вашему, я убил ее из-за этой драной квартиры?
– А по-вашему как? – вкрадчиво спросил Алексей. – Вас не испортил квартирный вопрос?
– У моей новой супруги жилплощадь, которая нас полностью устраивает, – отрезал Ермолов и осекся. Сотрудники с интересом наблюдали за его лицом. – Прекратите, – вспыхнул Ермолов, – я не убивал свою бывшую жену. Я уже год ее не видел. А также ее невыносимого отца-солдафона и субтильную мамочку. Я похож на идиота? Убить Екатерину, чтобы вы сразу на меня подумали?
Подозреваемый волновался – и с каждой минутой все сильнее. Смертную казнь за умышленные убийства никто не отменял. Судебные ошибки – явление рядовое. Произвол милиции, которой нужно закрыть дело, – тоже, к сожалению, данность.
– Где вы были в воскресенье вечером, Павел Афанасьевич?
– Дома я был, где еще? – Он срывался в истерику. – Вероника подтвердит, мы никуда не выходили из квартиры, смотрели телевизор… У нас счастливый брак, живем дружной семьей, и нас все устраивает…
Никто не сомневался, что Вероника подтвердит.
– Владеете личным автотранспортом, Павел Афанасьевич?
– Да, у меня «Жигули» первой модели. Пользуюсь нечасто, большую часть времени машина стоит в гараже…
– Почему вы не спрашиваете, как погибла ваша бывшая жена? Вам не интересно? Или вы знаете?
– Откуда мне знать, о боже… Хорошо, как была убита моя бывшая жена?
– Мы не говорили, что она была убита. Мы сказали – погибла. Умирают – от болезней, от старости; погибают, например, в автокатастрофе. А быть убитым – это другое. Но не будем углубляться в языковые дебри. Вашу бывшую возлюбленную действительно убили. Ее насильно посадили в машину, заткнули рот кляпом, связали руки за спиной и привезли на Ордынскую трассу. Там размозжили голову гаечным ключом и сбросили в канаву.
Лицо фигуранта на глазах превращалось в дряблую тыкву.