Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Хорошо, я посчитаю. Неплохие деньги получаются, а, Маркуша? По пятьсот, а то и по шестьсот рублей в месяц. У нас столько профессора не получают. Ведь это нетрудовые доходы! Так что в тюрьме вам все равно придется сидеть. Вопрос только – по какой статье и какой срок. Давайте теперь определимся…
– Нет, постойте! – воскликнул Маркуша. – В тюрьме, вы сказали? Но я не хочу сидеть в тюрьме! Я не могу! Мне нельзя долго оставаться в одном помещении, мне там плохо становится! Я у себя дома-то не могу подолгу оставаться! Нет, если вы говорите, что
И Маркуша уселся на стул, скрестил на груди руки и уставился в пол. Вид у него при этом был не гордый и отрешенный – наоборот. Губы у библиофила прыгали, лицо дергалось, а на глазах появились слезы. «А ведь он, пожалуй, не врет, – подумал Егоров. – Он и вправду теперь будет в молчанку играть, ни слова больше не скажет. А в СИЗО голову себе разобьет». Капитану был известен такой тип людей. Они действительно не могли находиться в заключении и готовы были решиться на что угодно, лишь бы вырваться на свободу.
Перед Егоровым вставал нелегкий выбор: настаивать на строгом соблюдении закона, рискуя при этом потерять свидетеля, обладающего ценными сведениями, или немного допустить послабление, закрыть глаза на некоторые делишки свидетеля, но при этом сохранить с ним контакт. До сих пор капитан Егоров редко шел на уступки фигурантам уголовных дел. Но тут, как ему казалось, был особый случай. И он решил уступить.
– Зачем столько эмоций, Семен Львович? – произнес он. – Никто не собирается отправлять вас в тюрьму. Я только указал на незаконный характер вашего заработка. Если мы с вами продолжим сотрудничество, то никакая тюрьма вам угрожать не будет.
– Вы это обещаете? – спросил Маркуша.
– Да, я это могу обещать, – твердо сказал капитан.
– Ну, в таком случае… – протянул Маркуша. – Тогда можете задавать ваш следующий вопрос. Кажется, вы говорили, что хотите с чем-то там определиться…
– Да, я хотел сказать вот что, – с облегчением произнес Егоров. – Давайте теперь определимся, какие люди еще бывали у Соколова, кроме любителей редких книг. Кого вы там видели, о ком слышали? Давайте, вспоминайте всех.
– Тут много имен придется называть. Ведь Борис был человек открытый, он терпеть не мог одиночества. Казалось бы, такое пристрастие к компании не сочетается с любовью к собиранию книжек, но у него это как-то сочеталось. И еще у него была одна страсть, которая вроде не свойственна книжному червю, – это спорт. Поэтому у него в квартире бывало много людей из этого мира, мира спорта.
– Соколов занимался спортом? – удивился Егоров.
– Нет, сам он серьезно спортом не занимался, – сказал свидетель. – Так, немного играл в настольный теннис, плавал, фехтовал, ездил верхом – всего понемногу. Но он был страстным болельщиком.
– Футбол или хоккей? – спросил Егоров.
– В основном хоккей. Но еще сильнее Соколов увлекался фигурным катанием. Следил за выступлениями
– Понятно… – протянул Егоров. – А кроме спортсменов еще какие люди бывали в его доме?
– Очень разные люди. Актеры, режиссеры, музыканты, художники… Десятки разных людей.
– Что ж, я вижу, тут нам тоже не обойтись без составления списка, – со вздохом произнес капитан. – Вот вам листок… а лучше два листа бумаги. Садитесь и записывайте всех, кого вы видели в квартире Бориса Соколова. И здесь поступайте так же, как и со списком книголюбов, то есть указывайте имя, отчество, если знаете, фамилию, род занятий, место работы, телефон, адрес… Короче, меня интересует вся информация, которую вы можете сообщить об этом человеке.
И вновь в кабинете наступила тишина. Маркуша составлял свой «большой список», а Егоров продолжил писать протокол допроса. Эпизод, в котором он спрашивал о заработках Маркуши, а потом уговаривал его продолжить давать показания, он благоразумно опустил. Наконец составление списка было закончено, и капитан прочитал его, а затем приобщил к протоколу. А затем задал следующий вопрос:
– Скажите, Семен Львович, а почему в вашем списке нет иностранцев?
Маркуша широко раскрыл от удивления глаза:
– Каких иностранцев? Я у Бориса никаких иностранцев не встречал!
– Неужели среди его знакомых не было ни одного человека, приехавшего из других стран? Например, из Франции…
Маркуша развел руками:
– Кажется, один раз я встретил у Соколова режиссера из Польши. И это все, уверяю вас! Все-таки Борис не был так известен, как Никулин или Смоктуновский, иностранцы им не интересовались.
– Допустим. Тогда давайте осветим такой вопрос. Значит, вы доставали для Соколова редкие книги у разных людей. Но ведь он, наверное, не только покупал книги, но и продавал? Избавлялся от лишних?
– Да, конечно, он при каждой встрече вручал мне две-три книжки, которые хотел продать, – подтвердил библиофил.
– И кому вы продавали эти книги, Семен Львович? – вкрадчиво спросил Егоров. – Кто у нас в Москве занимается скупкой редких книг?
Маркуша почувствовал в вопросе подвох.
– Да никто особенно скупкой не занимается, – стал уверять он. – В основном я сдавал книги в «Букинист»…
– В какой именно «Букинист»? В Москве много таких магазинов. Назовите мне адрес, я проверю.
Свидетель глубоко вздохнул.
– Я почти во все магазины сдавал, – признался он. – Чтобы особо не мелькать. Ну, и так… отдельным людям тоже книги толкал. А разве это преступление?
– Сами знаете, что это нарушение закона. Но меня сейчас интересует не это, а человек, который знал о редких книгах, хранящихся у Соколова. Точно знал, какие именно раритеты есть в библиотеке, где они стоят. Ведь грабитель взял только самые дорогие книги, остальными побрезговал… Это мог быть, например, кто-то из людей, которым вы относили книги из квартиры Соколова…