Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Сейчас все расскажу, – с готовностью пообещал Слюньков. – Значит, с машиной дело было так. Я вообще-то зарабатываю неплохо, потому что у меня высший разряд, и у себя на заводе я могу делать такое, чего никто не может. Мне вот только слабость моя мешает – пьянство то есть. Пью я запоем. Раз в два месяца, иногда реже, раз в квартал, но случается. Так вот, в прошлом году помог я заводу, а также всему объединению «Строймаш» выполнить годовой план. И мне за это выписали наряд на получение машины «Москвич». Я, конечно, был сильно рад. Ни у кого в нашем городе, считай, машины нет – а у меня будет! Ну, я и водить научился, и права
– В первый, но не в последний! – усмехнулся Зиновьев, который уже слышал этот рассказ.
– Да, тут вы верно сказали, – согласился незадачливый владелец машины. – Тот раз был не последний. Протрезвел я тогда, машину починил, стала как новая. А спустя два месяца опять ее разбил, да и сам покалечился. А через месяц – снова в аварию попал. И тогда мне жена заявила, что машину я должен продать, если хочу остаться в живых. Да я и сам понимал, что эта ласточка – не для меня. И дал слово, что больше за руль не сяду – ни пьяный, ни трезвый. Починил я тогда свой «Москвич», привел его в идеальное состояние и стал продавать. И тут на меня вышел этот человек, Николай то есть…
– Так, с этого места давайте подробнее, – прервал рассказ Слюнькова Егоров. – Что за человек? Как он выглядел?
– Выглядел он солидно, – ответил слесарь. – Костюм такой… галстук… В общем, он выглядел, как какой-то начальник.
– Ну-ка, взгляни вот на это изображение, – сказал Егоров и протянул слесарю фоторобот «массажиста». – Похож твой покупатель на вот этого человека?
Тот взглянул на портрет и кивнул.
– Он самый и есть, – сказал он. – Я же говорил: начальник.
– Значит, ты продал ему машину? – спросил Егоров.
– Не совсем так, – ответил Слюньков. – Я хотел продать, чтобы больше она на мне не висела. Но покупатель почему-то не хотел ее покупать. Он мне предложил оформить генеральную доверенность. Чтобы он, значит, ездил по доверенности. Сказал, что так хлопот меньше будет, а деньги те же самые. Ну, я и согласился. Мне не все равно: продажа или доверенность?
– Так, и где этот документ, эта доверенность? – с нетерпением спросил Егоров.
Он уже понимал, что никакой существенной информации о преступнике он от слесаря Слюнькова не получит, и теперь его интересовало только одно: фамилия покупателя.
– А вот она, с меня ее вчера лейтенант в первую очередь стребовал, – сказал слесарь.
С этими словами он достал из кармана бумагу и протянул ее капитану. Егоров развернул лист гербовой бумаги, быстро пробежал глазами строчки, в которых говорилось о типе машины, значилась фамилия Слюнькова… Где же фамилия нового владельца? Ага, вот она: «Петров Николай Иванович, год рождения 1924-й, номер паспорта такой-то, проживает на Кутузовском проспекте, дом такой-то, строение такое, номер квартиры…»
– Вы разрешите позвонить? – обратился Егоров к полковнику.
И, получив разрешение, быстро набрал номер телефона сотрудника МУРа, который ведал адресным столом, и попросил его проверить данные, которые он сейчас продиктует. А затем продиктовал данные гражданина Петрова. После этого он вернул документ слесарю и спросил:
– А после оформления сделки вы еще видели этого
– Нет, больше я его ни разу не видал, – заявил Слюньков. – Да и зачем? Все, машина больше не моя, у меня голова из-за нее не болит… И вдруг сегодня является ко мне лейтенант и спрашивает, почему я бросил машину в лесу возле Люберец и почему скрывался на ней от погони сотрудника милиции? Для меня это было прямо как гром среди ясного неба.
Он еще что-то собирался рассказать о том, как все это ему неприятно, как вдруг телефон на столе полковника Зиновьева зазвонил. Полковник взял трубку, послушал, а затем передал трубку Егорову. Сотрудник МУРа был готов ответить на запрос капитана.
– Я все проверил, – сказал он, – и получается, что данные, которые вы мне продиктовали, – ложные.
– Это в каком смысле? – спросил Егоров.
– Указанный адрес имеется, – объяснил сотрудник. – Но там вообще никто не проживает – это квартира нашего дипломата, который постоянно живет и работает за границей. Я в паспортном столе проверил данные гражданина Петрова. Вообще Петровых в Москве полно, есть двадцать шесть человек, которых зовут Петров Николай Иванович. Но ни у одного нет указанного номера паспорта. А у вас этот паспорт с собой, товарищ капитан?
– Нет, у меня его нет, – ответил Егоров. – Спасибо за помощь.
После чего положил трубку на рычаг и поднялся. Делать в городском ГАИ ему было больше нечего. Очередная попытка поймать неуловимого «массажиста» закончилась провалом. Он был словно ртуть: вот он вроде, бери его. А попробуешь взять – проходит между пальцев.
Капитан поблагодарил полковника Зиновьева за помощь и вышел из ГАИ. Конечно, следовало проверить паспортные данные «Николая Петрова», выяснить, каким образом ему удалось получить поддельный документ – а у Егорова уже не было сомнений в том, что паспорт, который «массажист» предъявил при оформлении генеральной доверенности, был поддельным. Но это была длинная дорога, она не выводила напрямую к преступникам. А Егоров был полон желания завершить расследование и задержать убийц в короткий срок – если не сегодня, то завтра.
И тут он вспомнил еще одну странную историю с паспортными данными, которая уже появлялась в этом расследовании. Молодой человек, сдавший в скупку жемчужные серьги (а спустя пять дней похитивший их прямо из-под носа заведующего магазином), предъявил паспорт, чьи данные точно совпадали с данными паспорта танцовщика Леонтьева. Как подобное могло случиться? «Это должно означать, что у «массажиста» где-то в паспортном столе или даже в милиции есть свой человек, – размышлял Егоров. – И «Николай Петров» может получить и другие документы, чтобы водить нас за нос».
Размышляя о том, как найти продажного человека в органах милиции, готового за деньги изготовить любую «липу», Егоров вернулся в МУР. Когда он вошел в свой кабинет, его сосед, лейтенант Полозков сообщил:
– Тут тебе звонил какой-то важный человек из «Лужников». Не представился, себя не назвал, но был очень недоволен, что тебя нет на месте. Требовал, чтобы ты немедленно к ним явился. Когда я спросил, зачем являться, и если речь идет о сведениях, то нельзя ли их передать по телефону, этот важный чин вовсе разозлился, стал кричать, что сначала милиция пристает с ножом к горлу, отвлекает от работы, а потом даже приехать за нужными данными не могут. Ты хоть знаешь, кто это звонил и что ему нужно?