Билл, герой Галактики, на планете десяти тысяч баров
Шрифт:
— Ну, там был Портал Времени, и чинджер Бгр сказал мне, что мы должны отправиться в прошлое, чтобы с кем-то о чём-то поговорить. И тут...
— Ну хватит. Этого вполне достаточно, чтобы понять, что твоя жизнь представляет собой бардак.
Голос был глубокий, властный, как у адмирала, выступающего по радио. Билл невольно поёжился и с тревогой огляделся вокруг.
А вокруг, насколько хватал глаз, простирались облака. В просветах между ними, где-то далеко, Билл заметил звезды. Сверху, из разрыва между облаками, огненным столбом опускался единственный
Билл встревожился. Не нравилось ему все это.
— Простите, сэр, не подскажете, где я...
— Заткнись! — приказал голос. — Я хочу загадать тебе загадку. Такую загадку, Билл, которая подскажет тебе разгадку. Вот она. — Луч загадочно задрожал. — Что делает агностик-гипноманьяк?
— Хм-м-м.., ничего себе загадка, — пробормотал Билл.
— А ты напрягись, Билл. И свой, с позволения сказать, мозг тоже напряги.
— Может, он ничего не делает?
— Да, ты законченный идиот. Правильный ответ: «Я не знаю». В голосе послышались тяжёлые басовые ноты. Облака глухо заворочались. Билл неловко заворочался вместе с ними. Ситуация становилась всё более неприятной.
— Я не знаю, — промямлил Билл.
— Уже лучше. Ну, сейчас я тебе выдам фунт изюму! Билл испуганно вздрогнул и замер в ожидании удара. Но дальше пошли совсем уж загадочные вещи.
— Агностик-гипноманьяк не спит всю ночь и думает: где собака зарыта?
Облака весело грохнули.
Билл ничего не понял, но счёл за благо посмеяться за компанию.
— Правда смешно, а, Билл?
— И не говорите, просто класс!
— Жаль только, что не я это придумал. Но загадал я тебе эту загадку неспроста. Я, как правило, стараюсь не появляться на людях, но когда возникает нужда, стараюсь делать это ненавязчиво.
— Ох.., да. Понимаю, — пробормотал Билл, вконец запутавшись.
— Неужели ты так ничего и не понял, Билл? — в отчаянии громыхнул голос. — Собака ведь зарыта именно здесь!
— У меня никогда не было собаки, — опечалился Билл. — У меня был только робомул.
— Это переходит всякие границы. Ты говоришь, что думаешь, но не думаешь, что говоришь; делать два дела сразу — это для тебя Слишком. Прикажешь все для тебя разжевать и в рот положить? Может, мне обратиться кустом горящим или яблоком тебе по башке треснуть? Нет, погоди, кажется, я знаю...
Билл едва различал слова. Его вдруг охватила жажда, страшно захотелось выпить. Он никак не мог взять в толк, о чём грохочет невидимый голос. Пиво — огромная запотевшая кружка пива заполнила его сознание.
О Зороастр! Как он её хотел!
Вдруг с лёгким звоном перед ним материализовалась кружка пива из его мечты.
Билл отреагировал быстрее мысли. Он ухватил кружку и в одно мгновение ополовинил её, не успев даже осознать всей полноты свершившегося чуда.
— Очень вкусное, интересно, что за сорт такой? Гневное отчаяние зазвучало в голосе: — Да какая тебе разница, идиот ты этакий?! Одумайся, сын мой. Если сможешь. Вспомни своё сокровенное, невысказанное желание. Чьё имя помянул всуе, когда возжелал пива в душе твоей?
Билл растерянно захлопал
— Ну, Зороастра, кажется, помянул.
Он с удовольствием хлебнул ещё пивка.
И тут его как громом поразило. Он даже пеной подавился.
— Зороастр! Это ты! То есть, извините, сэр, я хотел, — хлюп (глоток), — это и вправду вы? Вы и вправду есть".
— Ну, наконец-то, Билл. Да, это твой Бог обращается к тебе — потому что ты грешен, не так ли? Пьянствуешь, бегаешь за юбками — прелюбодействуешь! — и убиваешь ни в чём не повинных чинджеров, офицеров достаёшь.., нарушаешь все заветы церкви, взрастившей тебя. Или я не прав?
Внутри у Билла всё оборвалось. Из глубины памяти всплыли старые детские страхи. Забытые картины преисподней жгли теперь его мозг. Он вдруг понял, что давно, очень давно не молился Зороастру — о вероотступник! Конечно, в армии были и церковь, и священники, но они толковали только о том, что Император есть воплощение Бога, да накачивали прихожан наркотиками.
В детстве Билл был примерным прихожанином, чем очень гордилась его мать. Он даже был солистом в церковном хоре.
— Я был плохим зороастрийцем, — простонал Билл и покаянно опустил голову.
— А что ждёт чад моих, отпавших от меня? — вопросил голос.
— Они на тысячу лет будут прикованы к скале посреди огненного моря.
— И вот беру я цепи, Билл.
Послышался зловещий металлический звон, и душа Билла ушла в пятки.
— Нет, не надо, нет! Значит.., значит, я умер? С громким стоном Билл рухнул на колени, сложив руки в покаянной молитве. К несчастью, он совсем забыл, что у него в руках кружка с пивом, и в результате неприятно вымок. Голос тихонько прыснул.
— Пиво-то зачем разливать, Билл?
— Прошу! Умоляю! Дайте мне ещё один шанс — больше мне ничего не нужно. Дайте мне жизнь, я обещаю прожить её много лучше, не так, как прежде!
— Это совсем не трудно. По правде говоря, Билл, ты не совсем умер.
— Не совсем?
— Нет. Надо сказать, ты ещё очень здоровый парень. Но ты своими руками готовишь себе наказание за грехи. Я, например, ясно вижу, что у тебя начинается цирроз печени, — да от такой жизни любая другая печень уже давно бы отсохла!
— Я жив! — смеялся и приплясывал Билл. Но внезапно замер на месте. — Но если я не умер — то где же я?
— Это не так просто объяснить, Билл, особенно человеку с таким ограниченным воображением, как у тебя. Тебе когда-нибудь приходилось нажимать на головизоре кнопку «пауза»?
— Конечно. Я вообще неплохо разбираюсь в технике.
— Оно и видно, в кнопках ты лихо сечёшь. — В голосе послышались нотки сарказма. — Однако пора объяснить тебе, в чём дело. Видишь ли, я хотел сказать тебе пару слов.
Билл скромно кивнул.
— Я понял, о великий и всемогущий Зороастр. Я внимаю тебе. Со смирением. Ты говоришь, чтобы я бросил пить? Я брошу! Ты говоришь, чтобы я перестал сквернословить? Я не оскверню больше уста непотребным словом! Я буду регулярно ходить в церковь. Только не надо цепей! Не надо огня!