БиоЦид
Шрифт:
— Ой, — вдруг пискнула внимательно слушающая его Лиза, совершенно забывшая о своих страхах, — ты ведь мог там погибнуть?
— Мог, конечно! Но я ведь должен был еще встретить тебя! — улыбнулся сто тринадцатый.
— Да ну тебя, Юра! — она улыбнулась, — Продолжай.
— Так вот, вызвал комроты нашего комвзвода и дает ему приказ — взять высоту к утру. Тот вернулся к нам и сказал, пишите, мол, все прощальные письма и завещания. Ночью идем на штурм. А я думаю про себя, рано мне еще помирать! У меня родители больные и старенькие и сестренка маленькая. Вот я ему и говорю:
— Разрешите обратиться,
— Ну?
— Разрешите мне провести разведку местности?
— Зачем? Ты думаешь я не посмотрел?
— Все-таки можно разведать?
— Ну иди! Только помни — за дезертирство расстрел.
— Понял, разрешите исполнять?
— Исполняй.
Взял я бинокль и пошел на разведку. А накидка у меня невидимая уже была тогда, мне ее Док прислал с посылкой. Где он ее взял, я так и не узнал. Надел я эту накидку и стал ползать по передовой. Выбрал место повыше и стал осматриваться. Впереди лежат наши солдаты мертвые, которые погибли при атаке днем. Сначала ничего не нашел. Все, думаю! Ночью нас всех тут и положат.
— Ужас какой! — расстроилась Лиза.
— Смотрю, слева пролегает: то ли канава дренажная, то ли овраг оросительный мелкий. Я решил, вот он наш шанс! И давай туда. Только я продвинулся несколько метров по этой борозде, как увидел воронку и разорванное на куски тело солдата в нашей форме. Неужели его минометной миной накрыло? — подумал я тогда.
Ползу дальше и чувствую пахнет толом, взрывчаткой. Как тогда на полигоне.
— На каком полигоне? — спросила девушка.
— Потом расскажу! Так вот, я сразу подумал, противник тоже не дурак и заминировал этот проход. Вот наш боец и подорвался. Было еще светло и я решил разминировать этот овраг, чтобы мы ночью смогли по нему обойти этот проклятый опорник и зайти к нему в тыл.
— А почему его не разминировали раньше? — удивилась капитан.
— Так светло было. И им с холма было все видно. Они бы расстреляли из пулемётов наших минеров. А меня они не видели, я же в накидке был. А ночью, без света, какое разминирование? Они бы как увидели свет, тут нам и конец.
— И ты это сделал?
— Конечно! Четыре часа возился! Но проход разминировал. Как раз по одному можно было проползти. Поставил вешки, чтобы направление было видно, и вернулся обратно к своим. Когда меня увидел наш комвзвода он поинтересовался, в каком свинарнике я проводил разведку? Я ему сказал, что нашел проход по левому оврагу. Тот усмехнулся и сказал, что наши уже пробовали там пройти, но там мины.
— Мин там уже нет, — отвечаю, — я их всех снял, и вешки поставил. Можно, как стемнеет, выдвигаться.
— Точно? Не врешь? — обрадовался лейтенант.
— Я пойду первым! — сказал я.
— Если так, ты нас всех спас! — оживился он. — Тогда рановато нам помирать. Поживем еще!
Мы стали собираться. И как только стемнело, выдвинулись к оврагу. Я полз впереди и еще предложил на подошвы берцев наклеить флюоресцирующую ленту, чтобы ползущий сзади имел ориентир впереди, за кем ползти. Так и сделали. Ползли мы часа три. Прожектор врагов периодически светил в нашу сторону, и тогда мы замирали на месте.
— А почему вы не разбили этот прожектор? Чтобы он не светил, — спросила девушка.
— Там стекло такое, что его пулей не возьмешь, —
Молодой человек остановился вспоминая тот бой. Лиза успокаивающе гладила его по спине.
— Решено было взять их в ножи. Чтобы не поднимать шум, и чтобы не подошла к ним подмога, — продолжил ее заместитель. — Я первый спрыгнул в траншею, а там он. Такой же пацан как и я. Когда он меня увидел, он открыл рот, чтобы закричать. Я его ударил ножом в печень! Нож с противным хрустом вошел в него! Никогда не забуду то удивление, которое появилось на его лице. Изо рта побежала кровь и я ощутил на лице его последний выдох и слово «мама», которое он сказал. И как из его глаз со слезами уходила жизнь. Я машинально выдернул нож, и он упал к моим ногам.
«Молодец, малой!» — шепнул мне наш комвзвода, и мы бросились дальше в сам опорник. Лизенок, нет ничего страшнее рукопашной схватки. Мы дрались там ножами, руками и ногами, грызли друг друга зубами. Все мы были залиты кровью с ног до головы: и своей, и чужой. Мы взяли опорник, дали сигнал и наш батальон пошел дальше. И мы с ними. Когда мы остановились на новом рубеже обороны, наш взвод остановился на отдых. Вот тогда меня и накрыло.
Когда мы смывали кровь со своих рук. Меня стало так трясти… я думал зубы потрескаются. Наш старый сержант сразу все понял.
— «Первый?» — спросил он. Я смог только кивнуть в ответ. Он налил полный стакан водки и приказал мне выпить. А я вообще не пью. Но меня скрутили остальные и влили мне его в рот. Я сразу и отрубился.
Он замолчал. Лиза обняла мужчину и прижала его голову к своей груди, гладя своей ладошкой по жестким волосам.
— Он часто раньше мне снился этот мальчишка. Придет и смотрит на меня с укоризной, — вздохнул сто тринадцатый.
— А сейчас? — участливо спросила девушка.
— Давно его не было, я после него много людей убил. Меня, после этого штурма, наградили и перевели в диверсионно-разведывательную роту. Вот такой у меня был откат.
— Как многое пришлось тебе пережить! Я вдруг поняла что-то, что со мною было сегодня, это просто ерунда. Спасибо тебе.
— Лизенок, давай спать. Переваливайся к стенке, чтобы я тебя не разбудил ночью, когда встану на дежурство.
— Хорошо, — лукаво сказала она, и не спеша легла сверху на него, с улыбкой глядя ему в глаза.
— Лизенок, я не железный! Маленькая ты дразнилка, — взмолился ее кавалер.
— Я чувствую, что ты не железный, — тихо рассмеялась девушка поерзав на нем и скатившись на землю.
— Вот зачем ты меня дразнишь? — спросил он ее. — Ты вот заснешь сейчас, а я буду мучиться.
— Не знаю, — честно призналась она, — я же говорила, что я вредная. Потерпи. Мы что-то придумаем.
— Спи давай, моя выдумщица и дразнилка! Я на тот бок поворачиваюсь, ты знаешь!
— Хорошо, спокойной ночи, — и она, прижавшись к его спине, спокойно заснула.
«Вот и умница! — вздохнул молодой человек про себя. — Надеюсь ей никогда не придется убивать людей».
ПЛАНЕТА АВРОРА. СТОЛИЦА ИМПЕРИИ ЛЮДЕЙ. ДВОРЕЦ ИМПЕРАТОРА. РАБОЧИЙ КАБИНЕТ ИМЕРАТОРА