Биометаллический одуванчик

Акисс Ардо вин

Ночь уже давно вступила в свои права. Между редких облаков серебряным полумесяцем ярко светила растущая Луна. До полнолуния осталось четыре дня. Её отец говорил, что в дни, когда на ночном небе светит полная Луна, Сэйдман отсылал его подальше от горы.

И Шая совсем забыла об этом, ведя сюда Ори.

Берсерки тоже становятся особенно буйными в полнолуние...

– Прошу простить меня, – произнесла она, обхватив себя за плечи. По телу пронеслась дрожь – ощутила могильный холод потусторонних сил, сопровождающий знающих сэйд

и спа. – Я привела к вам Ори в дни, когда вам приходится держаться подальше от людей.

– Дни, когда Хати брал надо мной верх в желании допрыгнуть до Луны, уже в прошлом, – улыбнулся Сэйдман.

– И меч из пасти вашего внутреннего Фенира больше не выпадает? – не могла не усмехнуться Шая. И немедленно выругала себя за это.

– Нет, он крепко держит его в зубах, – с улыбкой ответил Сэйдман.

Шая имела ввиду не это... Известно же, что асы сковали сына Локи и Ангрброды волшебной цепью Глейпнир, и Хеймдалль пронзил его челюсти своим мечом. Просто потому, что боялись. Он так весело играл с Тюром, но и он в итоге предал его.

– Ты ведь понимаешь, что беда твоей подруги не в потерянном голосе, – произнес Сэйдман, когда девушка больше не смогла найти слов для продолжения беседы. – Она слишком непостоянна. Эмоции подчиняют ее воле сил и духов. Асы, ваны, альвы и йотуны говорят с нами через ее тело, а она не может произносить руны, чтобы бороться с этим.

– О чем вы...? – слова Сэйдмана проморозили Шаю до самых костей.

– О сэйде, Шафрейя. О сэйде. И о нитях, сплетенных норнами, которыми они не позволяют расти свободно Иггдрасилю. Превратили его в свое садовое деревцо и довольно усмехаются, глядя на то, как смертные ползают по его ветвям. Асы, ваны и прочие – все мы смертны, каждого из нас ждет свой смертный час.

Шая испытала предательскую слабость в коленях. Никто не смеет так непочтительно говорить о силах, которые направляют жизнь целых миров. Но молния не поразила сэйдмана по имени Варг на этом самом месте.

Один тоже сэйдман...

– Я объясню тебе, Шафрейя Рагнардоттир, – Сэйдман приблизился к ней на расстояние вытянутой руки, и девушке стоило огромных усилий не отшатнуться от него. Не потому, что он был ей неприятен, а совсем наоборот. Ее начало тянуть к нему с того самого момента, как увидела его на этой йотуновой горе. А если быть честной, то намного, намного раньше.

– Не думаю, что мне можно доверять тайны сэйда, – слабо улыбнулась девушка. – Я не собираюсь становиться сэйдконой.

– Необученная сэйдкона страшнее Фенрира и Гарма вместе взятых. Вот разозлишься ты не к месту – и выпустишь Сурта из Муспельхейма. А ты сама знаешь, чем заканчиваются рагнареки.

– Я не... – Шае было, куда отступать. Вот только бежать она не собиралась.

– Альвхейм твоей подруги сжимает тень одного коварного йотуна – давнего врага твоего прапрадедушки Варга Железного Барса.

– Что, простите?..

– Твое тело подобно Иггдрасилю, – Сэйдман бесцеремонно

опустил ладонь на макушку девушки. Рука у него была совсем не тяжелая. Приятное прикосновение, совсем не властное. – Твой личный Асгард находится над твоей головой, к нему тянутся твои волосы. Здесь, – он коснулся пальцами ее шеи, – находится Альвхейм.

Шая смутилась и покраснела. Благо, в лунном свете этого было не понять. Наверное...

– Ты говоришь им с этим миром. Изъявляешь свою волю. Произносишь руны.

– Но руны...

– Это не просто черточки на камне или дереве, – Сэйдман непреклонным тоном оборвал готовящееся было сорваться возражение с ее уст. – Муспельхейм на твоем правом плече, Ванахейм – на левом. Здесь же, – он мягко ткнул ее в точку между грудью и солнечным сплетением, – Мидгард.

Шае пришлось напомнить себе, что она Шафрейя Рагнардоттир, дочь ярла Рагнара Железнозубого – а не наивная девчушка, повстречавшая вечером у колодца истосковавшегося по женской ласке викинга.

– Можете помедленнее, я так не запомню...

Сэйдман убрал руку с ее груди и вздохнул.

Шая зарделась так ярко, что еще немного – и в глазах наставника ее отца отразится пламя, в котором она сгорит со стыда.

И провалится сквозь землю, да. В Муспельхейм, даже если он на ее правом плече.

– Правой ногой ты опираешься на Йотунхейм, левой – на Нифельхейм. Свартальвхейм в твоем животе, а Хельхейм... – взгляд Сэйдмана опустился еще ниже.

Возмущенное достоинство Шаи дало о себе знать ярко-красным проблеском гнева, тут же размытого все той же неудержимой волной смущения, которое от этого стало еще сильнее.

Нет, к такому в дальних походах и сражениях на стенах богатых городов не подготовишься.

– Нет, твой Хельхейм еще ниже, – к ужасу Шаи, Сэйдман все правильно понял.

– Вы меня совсем девственности лишить собрались? – Шая попыталась вернуть себе хотя бы крохи самообладания.

Потом только осознала, что сказала.

Было поздно.

– Ты моя праправнучка, думсель! – вспыхнул Сэйдман. – Наградили же боги потомками...

– Э-э..?

– Я и есть твой прапрадед, Варг Железный Барс, – совсем устало ответил сэйдман. – Мне уже сто двадцать лет, и стареть я перестал, когда мне исполнилось сорок. Проклятие всех знающих сэйд – долгая жизнь обреченного быть свидетелем нескончаемой человеческой глупости.

– Неправда... Вы лжете, – ответила Шая без всякой уверенности.

– Я бы не стал тебе говорить, но ты притащила в мой дом моего давнего врага – Фейга. Он укрылся в тени твоей подруги и сжимает ее горло своими скользкими пальцами, лишая ее речи. Он спланировал все так, что ты встретишь эту несчастную девочку в южных песках и приведешь ко мне, чтобы она перерезала мне во сне горло моим же мечом.

– Безумие! – только и могла воскликнуть Шая. – Вы сумасшедший...

– Ну, не без этого, – не мог не признать Варг.