Бисер для трех поросят

Сахарова Татьяна

— Если хочешь, я сбегаю в аптечный киоск за марлевой повязкой, — предложил Федя.

— А противогазы там случайно не продают?

— Ага, и еще космические скафандры.

— Тогда обойдусь без повязки. Пошли!

Я геройски приняла вертикальное положение и, набрав в легкие побольше воздуха, ринулась внутрь. Но моего героизма хватило ненадолго. Достаточно было вплотную приблизиться к каталке и взглянуть на труп повнимательнее, как почва повторно уплыла из-под моих ног.

Запах

нашатыря снова вернул меня в нормальное измерение.

— Успела его разглядеть? — озабоченно поинтересовался Федя.

— Ус-с-спела, — прошептала я, запутываясь в согласных, — п-почему у него р-рук нет?

— Так труп немного расчленен, — как ни в чем ни бывало поведал санитар.

— К-как эт-то немного?

— У тела отрезаны только руки… почти у самых плеч. А все остальное при нем. Даже странно.

— Что странно? — переспросил прораб.

— Ну, обычно преступники либо голову отрезают, чтобы покойника не опознали, либо расчленяют тело полностью для того, чтобы незаметно вынести из квартиры. — Санитар говорил об этом столь обыденно, как будто расчлененные трупы привозят в морг каждый божий день. Этот вопрос я и попыталась задать, но парень только пожал плечами.

— На моей бытности это первый случай расчлененки, — ответил он, — но я только полгода здесь работаю. Так вы узнали труп-то?

— А чего там узнавать было? — окрысилась я. — Неужели непонятно, что там узнавать совершенно нечего. Если б я не знала по книжкам, что покойники в воде разбухают, то вообще бы решила, что при жизни в покойнике было полтора центнера веса.

— При жизни в нем было килограмм семьдесят пять — восемьдесят, — заверил санитар. — Рост метр семьдесят девять, если он не сутулился, конечно. Возраст — немного за сорок. На животе грубый шов от аппендицита. Его настоящий мясник оперировал. Больше до вскрытия сказать ничего не могу. Патологоанатом наш в отпуске, выйдет только в середине следующей недели. У вашего аппендицит вырезали, не знаете?

— Откуда? — прошипела я с досадой. — Мне его нагишом видеть не приходилось.

— А волосы? Волосы похожи? — не унимался тот.

— Вроде по цвету такие. Но они всегда причесаны были, а ваш труп лохматый.

— Хотите, я его причешу? — с готовностью вызвался парень.

— Спасибо, не надо, — поспешно отмахнулась я. Третьего круга ада мой несчастный организм нипочем не вынесет.

— То есть, выходит, личность убитого мы пока установить не можем? — проникся проблемой Федя.

— Ну, если у нее узнать не получается… — развел руками санитар. — А ну-ка попробуйте описать подробно вашего пропавшего.

— Э-э-э… он такой хмурый был… вечно всем недовольный…

— Сказала тоже! — рыкнул на меня прораб. — С таким описанием хоть сейчас фоторобот

составляй.

— Если такой умный, то сам и описывай, — завелась я.

— Так я ж его никогда не видел.

— Тогда заткнись и не перебивай. Значит, так, глаза у нашего заместителя были глубоко посажены и темно-темно-карего цвета. Брови низкие и очень густые. Лоб широкий. На висках седина пробивается. Нос небольшой, но по форме картошка картошкой. А по росту, весу и возрасту все вроде подходит.

— Ждите меня здесь.

Санитар скрылся внутри помещения и появился оттуда спустя пару минут.

— Точно! Он! И глаза, и брови, и нос. Общее описание один к одному сходится. Нужно родственникам сообщить.

— Нужно, — кивнула я, — только где их взять? В городе у него никого нет. Говорят, мать где-то имеется и бывшая жена с сыном.

— Попробуем разыскать, — сказал Федя, — но не раньше чем получим официальное заключение экспертизы. То, что общие приметы сходятся, еще ничего не означает. Мало ли по жизни встречается похожих людей… А без полной уверенности лучше не травмировать его близких.

— Да, только что вам даст заключение патологоанатома? — прервал Федины разглагольствования санитар. — Нет же никаких данных для идентификации тела. Ни медицинской карты, ни стоматологической… Люди сейчас лечатся где попало. Что говорить, даже прижизненной фотографии вероятного покойника у нас нет.

— Фотографию мы добудем из личного дела, — заверила я. — Этим материалом мы эксперта сможем обеспечить. На днях подвезем. Но с медицинскими картами дело обстоит хуже. Вряд ли такие вообще существуют.

Отъезжая от здания морга, Федя в очередной раз забеспокоился о моем самочувствии.

— У тебя голова не кружится?

— Нет, — попробовала я его успокоить, — только такое впечатление, что трупный запах вместе с хрустом дурацкого яблока зацепился у меня где-то в зубах.

— Тошнит?

— Немного. Но я потерплю, не переживай.

— Нечего над собою издеваться. Стресс нужно снимать.

С этими словами он остановил машину возле продуктового магазина и через пару минут вручил мне бутылку весьма недешевого коньяка в комплекте с пластиковым стаканчиком и шоколадным батончиком.

— Не-е-е… мне будет плохо, — запротестовала я.

— Все болезни от нервов. И мигрень, и язва желудка, и хроническая депрессия. А у тебя сегодня был тяжелый день. Я там в морге сам чуть не отъехал.

— Я ж пьяная буду в хлам… по жаре развезет по полной программе.

— Лучше быть пьяной, но здоровой, чем трезвой и больной. Не переживай, я дотащу тебя до квартиры и баиньки уложу. Проснешься завтра, как новая копейка, а иначе всю ночь будешь кошмарами маяться.