Бисмарк: Биография
Шрифт:
Родился новый Бисмарк – политик. С этого момента и до самой смерти в 1894 году Иоганне придется переносить и долгие отлучки, и нервные срывы, и невероятную занятость делами мужа, наконец нашедшего свое настоящее призвание. Нарушив избирательные правила, сословия Магдебурга дали дорогу карьере величайшего государственного деятеля XIX столетия, а Иоганна фон Путткамер лишилась полноценного внимания мужа еще до того, как они формально обвенчались.
Какой же была Иоганна? Фридрих фон Гольштейн, впервые увидевший ее в посольстве, приехав в Санкт-Петербург в 1861 году, писал в мемуарах:
...
«Ее единственной привлекательной чертой были изумительные темные глаза. У нее также были темные волосы, что указывало на славянское происхождение
Через пару лет свое впечатление об Иоганне записала баронесса Хильдегард Гуго фон Шпитцемберг (рожденная 20 января 1843 года). Ей было двадцать лет, и она еще не была замужем за Карлом фон Шпитцембергом, когда вместе с отцом, бывшим премьер-министром королевства Вюртемберг бароном Фридрихом Карлом Готтлобом Варнбюлером фон унд цу Хеммингеном (1809–1889) нанесла визит новому прусскому министру-президенту в июне 1863 года. Она пометила в дневнике:
...
«Вернувшись, мы обнаружили приглашение на чай. Мы набросили на себя наши лучшие одеяния и поехали на Вильгельмштрассе, 76. Фрау фон Бисмарк, женщина чуть более сорока лет, темноволосая, с темно-карими глазами, встретила нас любезно. Благодаря ее простоте и доверительности мы скоро чувствовали себя как дома. Позднее пришел ее муж, высокий, красивый мужчина с волевым, почти дерзким выражением лица. Они устраивали что-то вроде дня открытых дверей…»136
На следующий день они снова были у Бисмарков, и Хильдегард записала:
...
«Все в доме просто, естественно и изящно, мне очень понравилось. После обеда отец и Бисмарк увлеклись политической дискуссией, обсуждая что-то с явным интересом»137.
Теперь самое время рассказать немного о любительнице вести дневниковые записи. Хильдегард Шпитцемберг, Freifrau, то есть «баронесса», принадлежала к тому типу людей, которые отличаются наблюдательностью и желанием фиксировать свои наблюдения. Она была умна, начитанна, эмоциональна и вовсе не походила на пруссачку. Хильдегард вела дневник каждодневно с десяти лет и до самой смерти в 1914 году, наступившей, когда ей исполнился семьдесят один год. Из нее получился прекрасный летописец: настырный, внимательный и проницательный. Ее муж, посланник Вюртемберга в Берлине барон Карл Гуго фон Шпитцемберг, за которого она вышла замуж 18 сентября 1864 года, имел дом на Вильгельмштрассе рядом с Бисмарками. Поскольку Хильдегард блистала и молодостью, и красотой, и умом, то Бисмарк нашел в ней привлекательную и интересную собеседницу. Толковая красавица любила записывать все, что видела и слышала, и неудивительно, что ее дневники послужили для меня важнейшим источником информации о Бисмарке. Когда в ноябре 1887 года князь и княгиня Бисмарк отправились на прием ко двору короля, Хильдегард Шпитцемберг пометила: «16 ноября. У Б. выезд ко двору – великое событие. Очень хочется увидеть, какое старье дражайшая леди вытащит из своего гардероба и с радостью напялит на себя»138.
Баронесса Шпитцемберг бывала у Бисмарков регулярно и нередко за столом оказывалась по правую руку от хозяина. Бисмарк уделял ей такое повышенное внимание, что в марте 1870 года она отметила в дневнике:
...
«Граф Бисмарк обходителен со мной более обыкновенного и при каждой возможности старается увидеть меня. Что за этим – какой-то практический замысел или сугубо личный интерес?»139
Вероятно, и то и другое: и «замысел», и «сугубо личный интерес». Бисмарк проигрывал с «Хильгахен» такой же сценарий запретной и невозможной любви, как и с Марией. Красивая и умная женщина, похожая на мать, недоступна, и для того чтобы покончить с одиночеством, ему ничего
...
«Когда я заметила, что у императрицы никогда не было властелина, который бы поучил ее уму-разуму, князь сказал: «С женой это иногда может получиться, с дочерью разговаривать – целое искусство. Мы с Марией не раз ссорились. При всем ее интеллекте, у нее очень узкий круг интересов: муж, дети, она думает только о них и практически ни о ком больше, не говоря уже о человечестве. К тому же она ленива, и это тоже проблема». В ответ я выразила удивление: если даже дочь не разделяет его интересы, то она по крайней мере его любит, что совершенно очевидно. «Такая же история и с женой, – продолжал князь. – Хотя в этом есть и положительные стороны. Дома я живу в другом мире». Можно долго говорить о возможности реального духовного родства между супругами или между родителями и детьми. Что касается князя, то он выразил свое мнение на этот счет, сказав со смехом в ответ на тост Лендорфа: “Да, она – моя самая лучшая жена, какую я когда-либо имел”»140.
Проницательная баронесса с присущей ей интуицией, благодаря которой она и стала выдающейся мемуаристкой, разглядела изъян в отношениях Бисмарка с женой. Хильдегард уверена в возможности «реального духовного родства между супругами или между родителями и детьми», чего князь был лишен. Без сомнения, Иоганну он любил. Об этом свидетельствуют его письма. Однако, как признавался Бисмарк баронессе Шпитцемберг, Иоганна не могла быть ему ни интеллектуальным, ни политическим, ни творческим соратником: сближала их в какой-то степени разве только музыка. Она не могла играть и роль «светской дамы», которой в полной мере была баронесса Хильдегард Гуго фон Шпитцемберг, дочь сиятельного вельможи, премьер-министра королевства и супруга другого знатного вельможи, истинных аристократов. В июне 1885 года баронесса Шпитцемберг расчищала письменный стол: «Просматривая приглашения, полученные за прошлую зиму, прежде чем порвать их и выкинуть, я подсчитала, что с ноября меня 41 раз приглашали на званые обеды и 53 раза – на званые вечера»141. Простая арифметика показывает, что баронессе за 197 дней прислали 94 приглашения, иными словами, она в продолжение шести с половиной месяцев через день выезжала на светские приемы, не считая менее важные встречи, не требовавшие официальных письменных приглашений. Леди из высшего общества вела образ жизни, незнакомый Иоганне. В какой-то момент Бисмарки просто-напросто перестали выходить в свет. Как отмечал Гольштейн, Иоганна не хотела участвовать в светских играх и приспосабливаться к ним. Отплачивала ли она таким манером Бисмарку за то, что он женился на ней рикошетом?
Когда Иоганна умерла 27 ноября 1894 года, Хильдегард Шпитцемберг вдруг обнаружила, что ее больше не приглашают «к Бисмаркам». Стало очевидным, что именно Иоганна вызывала ее для исполнения той роли, играть которую ей самой было не дано: одарять Бисмарка необходимой для него дозой женской красоты и интеллекта. 1 апреля 1895 года, в день восьмидесятилетия Бисмарка, баронесса, впервые не получив приглашение, поняла, что после смерти Иоганны она лишилась доступа в дом Бисмарков:
...
«С уходом из жизни княгини я потеряла человека, благодаря которому мои желания и права хоть чего-то стоили. Мария полностью устранилась, сыновья, даже когда Бисмарки были рядом, меня избегали. Если бы я была мужчиной, то поселилась бы где-нибудь во Фридрихсру и наслаждалась бы всем от А до Я»142.
Общение с великим человеком было необходимо баронессе и в личном, и в интеллектуальном плане. Оно обеспечивало ей контакт с миром высокой политики, наполняло смыслом и интересами ее собственное существование и предоставляло материал для дневников. Бисмарк находился в центре государственной власти в Германской империи, и его благосклонность поднимала престиж Шпитцембергов в обществе, все еще устроенном на принципах аристократической иерархии. Когда Иоганна умерла, этот контакт исчез. Постаревшему Бисмарку баронесса была больше не нужна, и она больше его не видела.